Щеголева Надежда
Не знаю, как кто, а я, когда читаю Евангелие от Иоанна, испытываю некоторое смущение – я ясно ощущаю себя невмещающей все эти слова, я много чего не понимаю в этом повествовании. Дело все в том, что Иоанн написал свое Евангелие уже после Матфея, Марка и Луки. Он дополнил эти три Евангелия тем, чего не было в них – он пространнее и ярче изложил учение о БОЖЕСТВЕ Господа Иисуса Христа, чтобы люди с течением времени думали о Нем не только как о Сыне человеческом. Евангелие от Иоанна содержит самые возвышенные речи Господа, раскрывающие Его Божественное достоинство и глубочайшие таинства веры, например, особенно замечательна и трогательна беседа с учениками на Тайной вечери с заключительной дивной, так называемой «первосвященнической молитвой» Господа. В Евангелии находится ряд собственных свидетельств Господа о Себе Самом, как о Сыне Божием. И вот за учение о Боге Слове и за раскрытие всех этих глубочайших и возвышеннейших истин и тайн нашей веры св. Иоанн получил почетное именование «Богослова». Предлагаем несколько моментов из жизни любимого ученика Иисуса Христа, возлежавшему у Учителя на груди, ставшему наперсником Господу. Именно от Иоанна пошло это звание, ставшее нарицательным – «наперсник»: на груди (персях) возлежащий, – друг, однокашник.
Был обычный жаркий день. На озере царил штиль. Два человека сидели в лодке. Один правил, другой работал веслами, которые размеренно ударяли о воду, и прозрачные брызги падали на натруженные мужские руки, привычные к рыбацкому делу.
-Слушай, брат Иаков, как думаешь, когда придет Тот, о Котором проповедует учитель наш Иоанн Креститель? – спрашивал Иоанн, младший брат Иакова.
-Ты молодой, может, еще застанешь. Давай рыбачить, а то еще надо успеть Иоанна Крестителя послушать, - вздохнул в надежде Иаков.
Иаков и Иоанн – простые рыбаки, дети благочестивых Зеведея и Саломии, дочери Иосифа-Обручника. Они, как и все иудеи, ждали Спасителя и поэтому с особой радостью слушали слова «гласа, вопиющего в пустыне» о Спасителе мира.
Однажды Андрей, брат Симона-Петра, и Иоанн стояли на берегу Иордана. Иоанн Предтеча как обычно крестил и говорил о Грядущем за ним, Который будет крестить не водой, а Духом Святым. И вдруг он замер, увидев Иисуса, идущего мимо, сердце тревожно забилось. Вспомнились слова Пославшего его крестить: «На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым». Это был Он. Сын Божий. На Него сошел Дух в виде голубя. Это Тот, Кого так долго ждал народ Израильский. Это Он возьмет на Себя грех всего мира… Но не все примут Его… И губы прошептали: «Вот Агнец Божий». Андрей и Иоанн, не раздумывая, пошли за Ним. Это произошло как во сне, автоматически. Они сразу поняли – это Он, Ожидаемый. Но дела своего рыбацкого не бросали. Это потом они оставят все свои мирские дела и станут постоянными учениками Иисуса, после той чудесной ловитвы рыб на Геннисаретском озере, когда ужас их объял от неожиданности. Только звучало в ушах: «Отныне будете ловцами людей», - так Он призвал их на служение…
И был другой день. И плакала природа; и плакали те, кто беззаветно шли за Ним; плакали те, кто имением своим служили Ему и ученикам: Мария Магдалина, Мария Клеопова, Саломия, мать Иоанна и Иакова, и Она – Матерь Божия. В этот день распяли Того, Кого так радостно еще недавно встречали криками «Осанна!», а сегодня вопили Пилату: «Распни, распни Его!». И распяли. И все ученики разбежались. Только женщины стояли поодаль и самый молодой, самый ревностный о Боге, самый любимый ученик Спасителя, один из «Сынов громовых» (ибо именно как гром должно было звучать Слово Божие по всему миру, и одним из несущих это Слово должен был стать Иоанн, которого называют Богословом – Бого-Слово) вместе с Марией наблюдали за тем, что творилось на Голгофе.
Опять охватывал ужас, слезы стояли в глазах. «Как же это, как же так? Где же справедливость? Куда же разбрелись друзья мои, ученики Иисуса? Вот Он здесь, на Кресте. Он страдает и мучается, а мы кто где… Как Он был прав, что все мы соблазнимся и разбредемся». И вдруг Иоанн услышал то, что потрясло его: «Господи, прости их – они не ведают, что творят». «С ума сойти можно, они Его распяли, делят между собой багряницу, которую и разделить-то нельзя, она тканая: ее Сама Мария ткала, а Он молится за них! А этому разбойнику Он вообще пообещал, что сегодня же будет в раю!». А затем услышал обращение к себе: «Се, Матерь твоя». «Он вручил мне Матерь Свою! До конца дней своих буду беречь Ее как родную!». И он сдержал свое слово – до самого славного успения Богородицы Иоанн Богослов всегда был рядом с Той, Которая подарила Радость всему миру…
Прошло много лет. Уже давно не было Иисуса, и Матерь Его славно проводили в жизнь вечную. Много воды утекло. Апостолы проповедывали, где кому выпал жребий. И кого-то гнали, как и предупреждал Учитель, кого-то побивали камнями, кого-то распинали или обезглавливали. Забывшие Бога и те, кто не поверил в Иисуса, яростно сопротивлялись христианству: кто-то молился камням, а кто-то ждал Мессию (некоторые до сих пор ждут, пройдя мимо такой Жемчужины!)… Но Слово Бога набирало силу, его несли в мир ученики Христа и апостолов, и в том числе и «Сын громов» – Иоанн Богослов. Слово это было действительно как гром, ибо сотрясало очерствевшие души, заросшие мхом страстей, подлости, честолюбия, высокомерия; очищало души от языческой заразы, от забвения Бога. И люди становились добрее и чище, искренно веровали в Бога после чистых речей…
Как-то Иоанн с учеником своим Прохором шли в Ефес в Малой Азии, где когда-то проповедывал св. Апостол Петр. Природа была тиха и приветлива. Нежно шелестели деревья листвою, в их ветвях щебетали птахи. Под ногами то поскрипывала дорожная пыль, то весело шуршали дорожные камушки. Всё и вся тихо радовалось бытию, и было очень далеко от людских переживаний и перепетий. И только Иоанн был задумчив и грустен, раз от раза он вздыхал, остановившись на миг передохнуть. Прохор заволновался:
-Учитель, что тяжко вздыхаешь ты? Устал, то потерпи немного – скоро пристань. Сядем мы с тобой на корабль, и понесет он нас под своими парусами в Ефес, куда выпал тебе жребий проповедывать. Не грусти, Господь поможет нам.
-Воистину ты говоришь как зрелый муж, ибо это я должен тебя утешать. А скорблю я потому, что ждет нас буря на море, и грусть уже твое одолеет сердце, но крепись. На все воля Бога.
В скором времени Иоанн и Прохор пришли к морю в Иоппии, сели на нужный им корабль, и путешествие началось. Прохор по молодости лет был в радости и от учителя, и от корабля, и от моря. Он восторгался как дитя. «Какая может быть грусть во время такого путешествия, ведь мы несем Слово Божие – Он не оставит нас!». И, действительно, все поначалу было тихо и мирно, но в 11-й час (примерно начало седьмого вечера) неожиданно налетела буря. Да какая! Она так бросала корабль из стороны в сторону, заливала палубу огромными волнами, ветер рвал паруса, что в результате судно не выдержало и разбилось на щепки. Все пассажиры оказались в недружелюбном на тот момент Эгейском море, вода бурлила и пенилась, в небе полыхали молнии, гремел раскатистый гром. Люди плавали под дождем, держась, кто за что успел схватиться. Так они всю ночь провели в воде, а под утро всех, кроме Иоанна, прибило к берегу невдалеке от Селевкии (совр. Сирия).
Долго Прохор ходил по берегу, плакал и молился о спасении наставника своего. Но море, улегшееся после яростной бури, было настолько тихо и спокойно, что далеко было видно – но Иоанна на его волнах не было. Только солнце весело отражалось в лазурной воде, пускающей солнечные зайчики. «Как тихо море, как весело оно. Как ребенок, который долго плакал и топал ногами, что ему не дают любимую игрушку, вдруг резко успокаивается, улыбается, когда ему дают то, что он просит. И только былые слезы, еще не успевшие высохнуть, напоминают о «буре». Так и море, получив Иоанна, моего учителя затихло. Как прав был наставник – одолела и меня скорбь, грусть окутала сердце. Но он сказал крепиться! Что ж, пойду далее один. Господи, благослови!».
Пошел Прохор один, молясь об укреплении сил духовных и физических. Однажды, день на четырнадцатый после роковой бури, он опять оказался у моря, остановился в одном из прибрежных селений отдохнуть. Какая-то неведомая сила вдруг потянула его на берег. Прохор пошел к воде, сел на камень и тоскливо глядел в морскую даль. А там - только тихий шелест волн, сверкающих всеми цветами радуги в солнечных лучах, да дикие выкрики наглых прожорливых чаек, которым всегда что-то нужно. И так бы он долго грустил, но вдруг накатила неизвестно откуда взявшаяся огромная волна и выкинула в своей пене что-то или кого-то на берег, и также неожиданно ушла в море.
Прохор подбежал посмотреть. «Что за чудо! Это же учитель мой – Иоанн! Слава Тебе, Господи! Прохор поднял наставника своего. Они обнялись, долго плакали от радости, что все так славно закончилось, и благодарили за это Бога. И, наконец-то, вдвоем отправились в Ефес, где проповедывал и св. Апостол Павел, который именно к жителям этого важного торгового города, куда стекалось множество народа с разных сторон, написал одно из своих посланий. Именно в этом городе впоследствии стараниями и попечениями св. Апостола Иоанна Богослова сохранилось чистое Евангельское учение…
Когда, после долгих дней пути под жарким солнцем, апостол Иоанн и Прохор входили в город, то встретилась им «местная знаменитость» Ромека, о которой уже не только в родных местах, но и в Риме поговаривали. А говорили-то о ней не совсем лестные вещи. «Прославилась» она своей жестокостью и злобой, темными делишками своими.
-А что странники мои любезные, не хотели бы вы немного послужить мне. А я вам дам кров и пищу? – елейно заверещала злобная тетка. Но наши путники только переглянулись, они о ней не слышали.
-Ну что ж, потрудимся во славу Божию, - произнес Иоанн, предвидя ожидавшее их, и друзья пошли за Ромекой. Она оказалась держательницей общих бань, и приставила Иоанна поддерживать огонь, а Прохора, по молодости и силе, таскать воду. А рассчитывала она продержать их до конца дней их, при этом, как хотела, издевалась над ними. Ох, и много же натерпелись от нее Иоанн и Прохор, и только диву дивились, как это женщина может быть такой изощренной в издевательствах над людьми, хотя ясно осознавали, по чьему наущению она творит разные пакости.
В бане этой «жил» демон. Когда только закладывалось здание, по бесовскому наущенью, в фундамент замуровали живыми юношу и девушку. И вот с тех пор, каждый год этот демон умерщвлял или юношу, или девушку.
Как-то раз в баню пришел сын местного правителя Диоскорида – Домн. Попарился он, окунулся в прохладном бассейне, посудачил, как это водится, со своими знакомыми и приближенными отца, и уже собирался уходить, как вдруг напал на него бес. Скрутил его в конвульсиях и судорогах, повалил на мраморный пол, перехватил горло, не давая дышать. У юноши от падения и испуга, нехватки воздуха сердце выскакивало из груди, глаза налились кровью. Казалось, в голове сейчас что-то лопнет от напряжения, в глазах «заплясали мушки», сознание стало помрачаться, только хрип вырывался из горла. «Пойдем со мной к моему хозяину», - проревело где-то то ли рядом, то ли в голове, то ли в груди. И сказать-то, и возразить Домн ничего не успел, как в голове все таки лопнула струна жизни. И все покрылось мраком…
Тем временем на шум сбежались знатные мужи в простынях. Все были напуганы. «Все же было хорошо! Ведь он только что с нами здоровался, расспрашивая о наших делах, делился своими новостями! Наверное, он не угодил Артемиде или Аполлону, раз они послали на него гнев свой, и умер он еще не распустившись, этот прекрасный бутон! Ведь он мог стать славным мужем одной из дочерей наших влиятельных чинов. Но надо скорее сообщить его отцу! Как он будет опечален».
Но оказалось, что в дом к отцу Домна с печальной вестью уже был послан слуга. Диоскорид, как только услышал страшные слова о сыне, так восскорбел, так опечалился о единственном наследнике своем, что сердце его не выдержало такого удара и перестало биться.
Ромека так испугалась за себя, за свое дело и заведение, что с ужасом молилась Артемиде, била себя в грудь, рвала на себе волосы, боясь, что во всем обвинят ее. Но, естественно, что ничто ей не помогало. Она уже и охрипнуть успела, молясь идолу развратницы. «О, Артемида! Прошу тебя, воскреси этого юношу, а иначе все подумают, то это я виновата, что недосмотрела за слугами, и они допустили такое безобразие, а может, и по своей воле, мстя мне, убили этот милый цветочек, эту единственную радость для отца своего и мамочки, - гнусила, юля и лукавя, старая греховодница. – Услужи, о, Артемида, а я завтра же принесу тебе жертвы: по ритуалу возжгу фимиам и заколю ягненка, а может, и двух. Нет, лучше я убью вот этих двух новеньких», - и взгляд ее упал на Иоанна, который толком ничего не знал, а только краем уха слышал от рабов о случившемся. В тот момент, когда Ромека молилась камню, он стоял рядом с Прохором и слушал подробности от него. Сердце затрепетало в волнении. «Эй вы, двое! – услышали они гневный голос, - нет, вот ты, - схватила Ромека Иоанна и начала его колотить чем придется и куда придется, - если ты его не воскресишь (она ткнула в мертвое тело юноши своими кривыми пальцами), о я, как сказала, так и сделаю! Трепещите!» – и злобно сверкнув крохотными глазками, заковыляла прочь.
«Что ж, Прохор! Пробил и наш час, вот и потрудимся во славу Божию». Иоанн, воздев руки к небу, возопил: «Господи! Услыши меня грешного! Не за себя молю, не за ученика моего, но для него и других. Ради славы Твоей, воскреси этого птенца, ведь он чист сердцем и душой, и Ты это знаешь, и попустил Ты это специально, чтобы на делах Твоих люди уверовали в Тебя. Господи! Услыши молитву мою, спаси эту овечку!» Господь воскресил Домна. Увидев такое чудо, Ромека пришла в ужас и от восторга называла Иоанна то Богом, то Сыном Божиим. И вот тут Иоанн начал проповедывать силу Христову и учил веровать в Иисуса. Он рассказал людям, забывшим Истину, молящимся холодным бездушным камням, что такое Бог Истинный, о Сыне Божием, о Духе Святом; рассказал о заповедях Божиих, о Страшном Суде и втором пришествии Бога на землю. В довершение ко всему Иоанн воскресил и Диоскорида. Тогда все слушающие и бывшие свидетелями происходящего уверовали в Бога. Уверовали и крестились.
Иоанн изгнал беса из бани, Диоскорид и Домн, исполненные ужаса и благодарности, пригласили Иоанна и Прохора к себе в дом. Там они и провели некоторое время, оправляясь от издевательств и побоев Ромеки, утверждая новопрсвещенных в вере и уча их жизни в добродетелях и любви…
Прошло еще несколько времени. Настал в Ефесе праздник Артемиды. Все жители в белых одеждах валом повалили на главную площадь города, где стоял храм богини, а в нем ее идол. Все ликовали, радовались: кто-то жертвы приносил, кто-то упивался вином, кто-то извивался в невообразимых танцах. И вот в самый разгар веселья у огромных камней фундамента храма появился Иоанн. Он с помощью Прохора и новых учеников своих взобрался на самое высокое место подле идола и начал свою речь: «Люди! Братья и сестры! Как остановить вашу радость нерадостную – ведь не тому вы радуетесь! Вместо того, чтобы восхвалять и славить Бога Всевышнего, вы приносите пустые жертвы пустым местам, ибо ваши боги ничто, они суть бесы! И в этом идоле нет ничего – холодный камень вперемежку с бесами!..». Иоанн не успел договорить, как в него полетели камни, кто-то посылал ему проклятья, что помешал такому беззаботному веселью.
Апостол про себя стал усердно молиться, и все камни, не достигнув цели, вернулись обратно на тех, кто в гневе швырял их. Иоанн продолжал молиться – в миг настала такая невыносимая жара, такой зной великий и безветрие, что от них на землю попадало около 200 человек. Все они умерли. Оставшиеся оцепенели от ужаса и страха. До некоторых стало доходить, что они духовно слепы. Они стали умолять Иоанна о милости, чтобы он еще раз помолился Богу об их прощении, ибо страх сжимает сердце, а трепет не дает и шагу сделать. Они поняли, что Иоанн – посланник Божий, и послан им во спасение. Иоанн помолился, и все умершие воскресли, припали к ногам Иоанна, благодаря Бога, что через него Он даровал им вразумление. Так они уверовали во Всевышнего, крестились и старались изжить слепоту свою, язычество.
Римом в то время правил Домициан, человек, который устроил большое гонение на христиан. Однажды ему донесли: «Император! Есть в твоем подвластном Ефесе некий Иоанн. Он называет себя учеником Иисуса Христа. Ну, Того Самого, Который возомнил Себя Царем и Сыном Бога. Так вот этот Иоанн не сидит, сложа руки, он ходит с речами, запрещает народу поклоняться нашим богам, призывая служить только его Богу, называя Его Всевышним. Если так дело и дальше пойдет, то люди перестанут ходить в наши храмы, приносить жертвы и дары, казна начнет оскудевать. Прикажи расправиться с ним, жрецы сами ничего не могут поделать!». Но император захотел взглянуть на ученика Иисуса.
Иоанна связали, старого уже человека, и отправили в таком неудобстве в Рим. Посмотрел на него Домициан и подумал: «И этот старикашка пытается бунтовать, да еще народ на это подстрекает! И в чем только жизнь держится? Да на него дунь - он развалится. А прикажу-ка я побить его». Претерпел Иоанн все те удары, но выжил. «Это его не берет, сильным оказался старик. Повелю отравить его», - подумал Домициан, а вслух произнес: «Эй, стража, чашу с вином этому нарушителю порядка!». Выпил Иоанн и чашу со смертоносным зельем. Но опять жив остался по глаголу Христа: «Аще и что смертное испиют, не вредит их». «Да что это такое, неведомая сила бережет его». «Эй, стража! А разожгите огонь посильнее под котлом, а в котел тот налейте масла, да побольше. Да окуните туда, когда закипит, этого живчика!» Но и тогда Иоанн не поврежден оказался. Весь народ, охотник до всяких кровавых зрелищ и вина, с любопытством наблюдавший за происходящим, вдруг завопил: «Велик Бог христианский!».
Кесарь, услыхав такое, счел Иоанна безсмертным и изгнал его на остров Патмос. Так сбылось слово Господне: «Много подобает тебе пострадать, и будешь изгнан на некоторый остров, который весьма в тебе нуждается». Путь нелегкий, со множеством приключений и чудес, являемых Господом через Иоанна, разделил верный ученик апостола Прохор. На острове этом Иоанн продолжил путь свой крестный: все так же была клевета на него, но он творил по молитве чудеса, исцелял больных и изгонял бесов; по слову одному разрушил храм Аполлона со всеми идолами. Так он многих обратил к вере Христовой и крестил.
Прошло три года в усердных трудах. Апостол пошел в другой город, там он так же исцелял людей, наставлял их в добродетелях, вновь изгнал беса, того самого, «банного», который и здесь в банях убивал молодых людей. Люди тянулись к Иоанну, с радостью шли послушать его проповеди. И веровали, и крестились.
Тем временем царь Домициан был убит. На римский престол взошел добродушный Нерва, он освободил всех, бывших в заточении. Иоанн задумал возвратиться в Ефес, но жители Патмоса стали уговаривать апостола остаться с ними до конца. «Что ж останусь я с вами? Ведь вы почти все сделались христианами. Мне нужно продолжать путь мой и исполнить начертанное мне. Нужно идти!» Тогда островитяне возразили: «Послушай, Иоанн, раз не можешь остаться, то хотя бы оставь нам о своем учении Евангелие». «Ну что ж, давайте попостимся, помолимся – что-то скажет Господь». Взял тогда Иоанн Прохора, взошел на высокую гору, усердно молился три дня. «Господи, услыши мя грешного! Открой волю Твою, Сыне Божий! Вразуми, что написать сим овцам стада Твоего – они слезно просили оставить память об учении о Тебе! Господи, услыши мя грешного, и да будет воля Твоя!».
После таких горячих молитв, по прошествии трех дней раздался великий гром, засверкали молнии, гора начала сотрясаться. «Так, наверное, было и с Моисеем на Синае», - подумалось Иоанну. Прохор от страха и сотрясения земли упал на камни. Иоанн поднял его, они сели на большие валуны. Апостол произнес: «Пиши то, что будешь слышать из уст моих», а сам продолжал молиться, глаза его были устремлены в небо. Можно было подумать, что он сейчас там что-то увидит и расскажет об этом ученику. А так ли это было или нет, можно только догадываться, но только Прохор услышал и записал: «В начале бе слово…» и далее. Вот так и было написано Святое Евангелие от Иоанна. Когда Иоанн и Прохор спустились с горы, учитель велел ученику вновь все переписать, и вот это переписанное Евангелие он согласился оставить на Патмосе для христиан, а первоначально написанное сохранил у себя.
На этом же острове Иоанн написал и Апокалипсис (Откровение). Однажды, почувствовав что нужно что-то делать, что-то более великое, чем просвещение островитян (хотя и это очень важно, но ведь есть и другие люди, в других местах), в некоторой растерянности Иоанн и Прохор уединились из некоего города в пустынную пещеру, где было мало света, под сводами висели летучие мыши, а по полу бегали различные жуки и пауки, да иногда по глупости залетала какая-нибудь кроха-птаха и тут же от страха и вылетала. Десять дней друзья были вместе, затем Иоанн удалил Прохора, сам ничего не ел, а только молился, чтобы Господь открыл, что делать ему далее. И услышал Иоанн голос свыше: «Иоанн! Иоанн!» - «Что повелеваешь, Господи?» – «Потерпи еще десять дней, и будет тебе откровение многого великого». Иоанн пробыл в пещере еще десять дней без еды. И совершилось тогда диво: ангелы слетели к апостолу, пещера осветилась неземным светом, и услышал он много неизреченного. Тогда вернулся к Иоанну Прохор, Иоанн попросил принести чернил и хартию, а потом два дня говорил ученику о бывших ему от ангелов откровениях, а тот все досконально записывал…
И вот Иоанн все же собрался удалиться с Патмоса, чтобы успеть еще другие города просветить учением о Христе. На прощание он решил обойти все города и селения, укрепляя братство в вере. В одном из таких селений жил жрец, имевший слепого сына; он давно хотел повидаться с Иоанном, но все никак не получалось. А тут Иоанн оказывался рядом, услышав об этом, жрец бросил все свои дела, пришел к апостолу, умоляя прийти в его дом. Иоанн же провидел, что люди они хорошие, искрение, что потрудятся во имя Христа, только нужно их подтолкнуть чуть-чуть. Апостол пришел в дом жреца и сказал его сыну: «Во имя Господа моего, Иисуса Христа, прозри», - и слепой тотчас прозрел. Тогда отец и сын уверовали во Христа и крестились.
И вот так Иоанн во всех городах острова благоустроил церкви святые, поставил епископов и пресвитеров; так научив жителей острова вере Христовой, он всех приветствовал и стал возвращаться в Ефес. Провожающие плакали, не желая расставаться с таким солнцем, как говорили они между собою, которое подарило им тепло и радость веры, любви и надежды. Но Иоанн сел на корабль и отплыл в Ефес, где был с честию принят обратно. Здесь апостол продолжил свои непрестанные труды.
Обходя Малую Азию, наставляя людей на путь истинный, увидел он однажды юношу, расположенного к добрым делам. Иоанн обучил его, крестил, а поскольку более не мог оставаться в том селении, он при всех жителях поручил этого юношу епископу того города: «Брат мой! При свидетелях вручаю в твои руки этого молодого человека, научи его всему тому, чему я не успеваю за малостью времени моего. Расти его, укрепляй, наставляй, отвечай на все вопросы, не дай унынию покрыть сердце его, не дай омрачиться челу его печалью. Да будет он на радость тебе и всем братьям! Смотри ж не оставляй его, ибо он еще юн и нуждается в постоянной опеке!». Иоанн отбыл в другое место, епископ же поначалу занимался с юношей, обучил его Писанию. Но заниматься все свое время с этим птенцом ему как-то не удосужилось, он не давал ему воспитания, положенного молодым людям. Юноша поплыл по воле волн – куда кривая вывезет. Дошло до того, что он стал пить, красть, а в довершение ко всему связался с разбойниками. Они обманом увели его в пустыни и горы (на месте они не сидели), поставили его начальником своим и совершали разбои по дорогам.
Через некоторое время Иоанн вернулся в тот город. Он случайно узнал о своем бывшем подопечном: о том, что он сбился с пути истинного, стал разбойником и творил грязные дела, так как не было за ним надлежащего присмотра. Апостол в горечи пришел к епископу:
Я, когда уходил,
То оставил талант
У тебя на хранение.
Ты его мне верни,
Рассказав честно, брат,
Как он знает Писание…
Что ж молчишь ты,
Глаза опустив,
Ты при всех обещанье давал?
Что случилось с тобой,
Или, чадо сгубив,
Нету силы признаться?
Епископ с плачем отвечал, что действительно – юноша погиб: душа мертва, а тело – разбойник.
Разве так подобало тебе
Сохранять эту душу,
Дай скорее коня мне:
Я пойду и разрушу
Его злое пристрастье,
Попытаюсь очистить
И умножить талант…
Апостол взял коня, попросил также и проводника, который бы смог проводить его в недобрые места, где скрывались разбойники. Они не ожидали увидеть такого просветленного посетителя в своем логове, сразу проводили Иоанна к начальнику своему, когда их попросили об этом. А юноша, как только увидел Иоанна, сразу протрезвел духовно, устыдился и бросился прочь бежать. Святой Иоанн забыл про немощи свои, про старость и пустился вдогонку за молодым человеком:
О, постой ученик, дай сказать:
Я уже стар и нет сил за тобою бежать.
Ты постой, не грусти,
Все печали твои и грехи
Я возьму, если хочешь, на плечи свои,
Как когда-то взял грех на Себя
Тот, Кто спас нас от зла;
Грех за тех, кто почил,
Кто живет и еще будет жить
Через множество лет.
Ты постой, не грусти,
Все печали твои и грехи
Он уже взял на рамена Свои.
И ты только покайся –
Станет легче тебе,
Ведь Он любит тебя:
Я посланник Его – знак прощенья.
Только ты не молчи, не терзайся,
Ты всю душу излей перед Ним,
Он простит – ведь Он любит тебя…
Услышав такие речи от старого немощного человека, бегущего за собой, молодым и прытким, бывший ученик Иоанна, остановившись, упал к его ногам со стыдом великим, обливаясь горькими слезами, не смея поднять глаза на лицо учителя. Апостол же пытался утешить юношу, по-отечески обнимал его и целовал. Взял его за руку и с радостью, что вновь обрел потерянную овцу, привел его в город, чтобы все видели - у Бога все возможно. Он вновь взялся за его обучение и наставление. Юноша старался из всех сил, покаялся, потрудился, как мог во славу Божию и с миром преставился с чистой совестью…
Жил в то время один человек, который как ни старался справиться со своими делами, но вот что-то не заладилось, и он впал в такую нищету, что ничем не мог заплатить своим кредиторам. Все старания его шли впустую, все дела прогорали. И впал человек тот в великую скорбь, и до того она его одолела, что, будучи христианином, он все же подумал: «Ой, что же мне делать?! Все начинания-то мои никуда не годятся, все, что ни делаю я, все идет прахом, все деньги утекают, как песок сквозь пальцы. А пойду-ка я схожу к волхву, уж он-то мне не откажет – даст мне смертоносного яда». Вот до чего было велико уныние и отчаяние, что в голову пришла такая крамола!
Пришел христианин к волхву-иудеянину, попросил яда, тот друг бесам и враг христианству с радостью исполнил его просьбу. Христианин, идя домой, задумался, испугался: «Что это я вдруг, не подобает так поступать верующему человеку». А в голове шепот слышен: «Подобает, подобает… Иди возьми чашу, выпей, и будешь с нами…». Человек потряс головой, шепот исчез, а горечь вновь накатила на сердце. «А, была не была!» - перекрестил питье как положено и выпил. Но ничего не произошло – крестное знамение отняло силу у отравы.
«Какое чудо, что я остался жив и здоров; это погорячился со своим решением!». Но не долго человек радовался, опять к нему пришли заимодавцы, опять – платить нечем. «Пойду-ка я схожу к этому волшебнику, уж в этот раз все получится». Пришел он к волхву, а у того глаза округлились – как это так, жив после такого сильного яда! Он дал просящему еще более сильный яд. А тот, придя домой, вновь сел и вновь задумался, а потом перекрестил зелье да и выпил. А оно опять не подействовало! Христианин удивился и пошел к волхву. «Слушай, ты что мне каждый раз подсовываешь, или ты разучился колдовать, а может, ты и не умел, да только деньги тянешь с глупцов вроде меня?» – стал он смеяться над иудеянином. Тот испугался, потому что точно знал, что уж его-то зелье имеет все те самые последствия, о которых и говорить-то страшно, но именно их ожидают просители. «А как ты пил мое средство, что ты делал с ним?» - «Ничего, ничего иного, как только осенял его крестным знамением». Иудеянин дал тогда свой яд псу, отиравшемуся постоянно под ногами, тот в миг перед ними издох. Понял волхв – силу отнимало крестное знамение! Взял он под руку горе-самоубийцу и повел его… к апостолу! Рассказал обо всем случившемся, а Иоанн научил его вере, наставил к жизни добродетельной, в результате волхв крестился у апостола и стал добропорядочным христианином. Несчастному же христианину-нищему велел Иоанн принести охапку сена, помолился, вознес крестное знамение над ней, и кучка сухой травы превратилась в золото. «Иди отдай долги свои, остатком же содержи дом свой и никогда не смей впадать в уныние».
После всех этих чудесных событий вернулся Иоанн в Ефес. Ему было уже очень много лет, более ста. Дни свои он проводил аскетически: питался только водой и хлебом, не стриг своих волос, одевался в очень простые одежды. Он был настолько стар и немощен, что уже не проповедывал в Ефесе и его окрестностях. Он только наставлял епископов Церкви, воодушевлял их неустанно учить народ Слову Божию, а особенно помнить и проповедывать первую и главную заповедь Божию, заповедь любви. Настало такое время, что ученики с трудом приносили Святого Апостола даже в храм, настолько он был слаб и длинных проповедей уже и не говорил. Он только постоянно повторял: «Детки, любите друг друга!». Однажды ученики спросили, почему он непрестанно повторяет им это. «Сия есть заповедь Господня, и если ее соблюдаете, то и довольно». Недаром Иоанна прозвали Апостолом Любви.
Свои последние дни Иоанн доживал в доме Домна, который всеми силами и всем имением своим старался услужить апостолу, который в то время остался единственным живым, видевшим самолично Иисуса Христа, служившему Ему. Многие старались посетить Иоанна, любимейшего ученика Христа, и хотя бы коснуться края одежд его.
Однажды Иоанн вышел из дома Домна с семью учениками своими. Пришли они на некоторое место, апостол велел им сесть, а сам удалился на расстояние брошенного камня и стал молиться. Потом он попросил учеников своих вырыть ему крестообразную могилу. Сделав последние наставления, преподав еще один урок благочестия и добродетели и любви, поцеловав «деток» своих, произнес: «Возьмите землю, мать мою, и покройте меня ею». Они поцеловали учителя своего и покрыли до колен. Он вновь поцеловал их, и они покрыли его до шеи, положили покрывало на лицо его и, простившись и поцеловав Иоанна, с плачем покрыли землей окончательно. Об этом узнала вся остальная братия. «А мы, мы тоже бы хотели проститься с Иоанном!». Они прибежали на то место, где была вырыта могила, дерзнули раскопать ее, но... ничего не обнаружили там и долго плакали, помолились и вернулись в город. А каждый год 8/21 мая появлялось из гроба благовонное миро и по молитвам Святого Апостола подавало исцеление болящим. Вот и получается по словам Иисуса: «Аще хощу да той (Иоанн) пребывает, дондеже прииду…».
Не знаю, как кто, а я, когда читаю Евангелие от Иоанна, испытываю некоторое смущение – я ясно ощущаю себя невмещающей все эти слова, я много чего не понимаю в этом повествовании. Дело все в том, что Иоанн написал свое Евангелие уже после Матфея, Марка и Луки. Он дополнил эти три Евангелия тем, чего не было в них – он пространнее и ярче изложил учение о БОЖЕСТВЕ Господа Иисуса Христа, чтобы люди с течением времени думали о Нем не только как о Сыне человеческом. Евангелие от Иоанна содержит самые возвышенные речи Господа, раскрывающие Его Божественное достоинство и глубочайшие таинства веры, например, особенно замечательна и трогательна беседа с учениками на Тайной вечери с заключительной дивной, так называемой «первосвященнической молитвой» Господа. В Евангелии находится ряд собственных свидетельств Господа о Себе Самом, как о Сыне Божием. И вот за учение о Боге Слове и за раскрытие всех этих глубочайших и возвышеннейших истин и тайн нашей веры св. Иоанн получил почетное именование «Богослова». Предлагаем несколько моментов из жизни любимого ученика Иисуса Христа, возлежавшему у Учителя на груди, ставшему наперсником Господу. Именно от Иоанна пошло это звание, ставшее нарицательным – «наперсник»: на груди (персях) возлежащий, – друг, однокашник.
Был обычный жаркий день. На озере царил штиль. Два человека сидели в лодке. Один правил, другой работал веслами, которые размеренно ударяли о воду, и прозрачные брызги падали на натруженные мужские руки, привычные к рыбацкому делу.
-Слушай, брат Иаков, как думаешь, когда придет Тот, о Котором проповедует учитель наш Иоанн Креститель? – спрашивал Иоанн, младший брат Иакова.
-Ты молодой, может, еще застанешь. Давай рыбачить, а то еще надо успеть Иоанна Крестителя послушать, - вздохнул в надежде Иаков.
Иаков и Иоанн – простые рыбаки, дети благочестивых Зеведея и Саломии, дочери Иосифа-Обручника. Они, как и все иудеи, ждали Спасителя и поэтому с особой радостью слушали слова «гласа, вопиющего в пустыне» о Спасителе мира.
Однажды Андрей, брат Симона-Петра, и Иоанн стояли на берегу Иордана. Иоанн Предтеча как обычно крестил и говорил о Грядущем за ним, Который будет крестить не водой, а Духом Святым. И вдруг он замер, увидев Иисуса, идущего мимо, сердце тревожно забилось. Вспомнились слова Пославшего его крестить: «На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым». Это был Он. Сын Божий. На Него сошел Дух в виде голубя. Это Тот, Кого так долго ждал народ Израильский. Это Он возьмет на Себя грех всего мира… Но не все примут Его… И губы прошептали: «Вот Агнец Божий». Андрей и Иоанн, не раздумывая, пошли за Ним. Это произошло как во сне, автоматически. Они сразу поняли – это Он, Ожидаемый. Но дела своего рыбацкого не бросали. Это потом они оставят все свои мирские дела и станут постоянными учениками Иисуса, после той чудесной ловитвы рыб на Геннисаретском озере, когда ужас их объял от неожиданности. Только звучало в ушах: «Отныне будете ловцами людей», - так Он призвал их на служение…
И был другой день. И плакала природа; и плакали те, кто беззаветно шли за Ним; плакали те, кто имением своим служили Ему и ученикам: Мария Магдалина, Мария Клеопова, Саломия, мать Иоанна и Иакова, и Она – Матерь Божия. В этот день распяли Того, Кого так радостно еще недавно встречали криками «Осанна!», а сегодня вопили Пилату: «Распни, распни Его!». И распяли. И все ученики разбежались. Только женщины стояли поодаль и самый молодой, самый ревностный о Боге, самый любимый ученик Спасителя, один из «Сынов громовых» (ибо именно как гром должно было звучать Слово Божие по всему миру, и одним из несущих это Слово должен был стать Иоанн, которого называют Богословом – Бого-Слово) вместе с Марией наблюдали за тем, что творилось на Голгофе.
Опять охватывал ужас, слезы стояли в глазах. «Как же это, как же так? Где же справедливость? Куда же разбрелись друзья мои, ученики Иисуса? Вот Он здесь, на Кресте. Он страдает и мучается, а мы кто где… Как Он был прав, что все мы соблазнимся и разбредемся». И вдруг Иоанн услышал то, что потрясло его: «Господи, прости их – они не ведают, что творят». «С ума сойти можно, они Его распяли, делят между собой багряницу, которую и разделить-то нельзя, она тканая: ее Сама Мария ткала, а Он молится за них! А этому разбойнику Он вообще пообещал, что сегодня же будет в раю!». А затем услышал обращение к себе: «Се, Матерь твоя». «Он вручил мне Матерь Свою! До конца дней своих буду беречь Ее как родную!». И он сдержал свое слово – до самого славного успения Богородицы Иоанн Богослов всегда был рядом с Той, Которая подарила Радость всему миру…
Прошло много лет. Уже давно не было Иисуса, и Матерь Его славно проводили в жизнь вечную. Много воды утекло. Апостолы проповедывали, где кому выпал жребий. И кого-то гнали, как и предупреждал Учитель, кого-то побивали камнями, кого-то распинали или обезглавливали. Забывшие Бога и те, кто не поверил в Иисуса, яростно сопротивлялись христианству: кто-то молился камням, а кто-то ждал Мессию (некоторые до сих пор ждут, пройдя мимо такой Жемчужины!)… Но Слово Бога набирало силу, его несли в мир ученики Христа и апостолов, и в том числе и «Сын громов» – Иоанн Богослов. Слово это было действительно как гром, ибо сотрясало очерствевшие души, заросшие мхом страстей, подлости, честолюбия, высокомерия; очищало души от языческой заразы, от забвения Бога. И люди становились добрее и чище, искренно веровали в Бога после чистых речей…
Как-то Иоанн с учеником своим Прохором шли в Ефес в Малой Азии, где когда-то проповедывал св. Апостол Петр. Природа была тиха и приветлива. Нежно шелестели деревья листвою, в их ветвях щебетали птахи. Под ногами то поскрипывала дорожная пыль, то весело шуршали дорожные камушки. Всё и вся тихо радовалось бытию, и было очень далеко от людских переживаний и перепетий. И только Иоанн был задумчив и грустен, раз от раза он вздыхал, остановившись на миг передохнуть. Прохор заволновался:
-Учитель, что тяжко вздыхаешь ты? Устал, то потерпи немного – скоро пристань. Сядем мы с тобой на корабль, и понесет он нас под своими парусами в Ефес, куда выпал тебе жребий проповедывать. Не грусти, Господь поможет нам.
-Воистину ты говоришь как зрелый муж, ибо это я должен тебя утешать. А скорблю я потому, что ждет нас буря на море, и грусть уже твое одолеет сердце, но крепись. На все воля Бога.
В скором времени Иоанн и Прохор пришли к морю в Иоппии, сели на нужный им корабль, и путешествие началось. Прохор по молодости лет был в радости и от учителя, и от корабля, и от моря. Он восторгался как дитя. «Какая может быть грусть во время такого путешествия, ведь мы несем Слово Божие – Он не оставит нас!». И, действительно, все поначалу было тихо и мирно, но в 11-й час (примерно начало седьмого вечера) неожиданно налетела буря. Да какая! Она так бросала корабль из стороны в сторону, заливала палубу огромными волнами, ветер рвал паруса, что в результате судно не выдержало и разбилось на щепки. Все пассажиры оказались в недружелюбном на тот момент Эгейском море, вода бурлила и пенилась, в небе полыхали молнии, гремел раскатистый гром. Люди плавали под дождем, держась, кто за что успел схватиться. Так они всю ночь провели в воде, а под утро всех, кроме Иоанна, прибило к берегу невдалеке от Селевкии (совр. Сирия).
Долго Прохор ходил по берегу, плакал и молился о спасении наставника своего. Но море, улегшееся после яростной бури, было настолько тихо и спокойно, что далеко было видно – но Иоанна на его волнах не было. Только солнце весело отражалось в лазурной воде, пускающей солнечные зайчики. «Как тихо море, как весело оно. Как ребенок, который долго плакал и топал ногами, что ему не дают любимую игрушку, вдруг резко успокаивается, улыбается, когда ему дают то, что он просит. И только былые слезы, еще не успевшие высохнуть, напоминают о «буре». Так и море, получив Иоанна, моего учителя затихло. Как прав был наставник – одолела и меня скорбь, грусть окутала сердце. Но он сказал крепиться! Что ж, пойду далее один. Господи, благослови!».
Пошел Прохор один, молясь об укреплении сил духовных и физических. Однажды, день на четырнадцатый после роковой бури, он опять оказался у моря, остановился в одном из прибрежных селений отдохнуть. Какая-то неведомая сила вдруг потянула его на берег. Прохор пошел к воде, сел на камень и тоскливо глядел в морскую даль. А там - только тихий шелест волн, сверкающих всеми цветами радуги в солнечных лучах, да дикие выкрики наглых прожорливых чаек, которым всегда что-то нужно. И так бы он долго грустил, но вдруг накатила неизвестно откуда взявшаяся огромная волна и выкинула в своей пене что-то или кого-то на берег, и также неожиданно ушла в море.
Прохор подбежал посмотреть. «Что за чудо! Это же учитель мой – Иоанн! Слава Тебе, Господи! Прохор поднял наставника своего. Они обнялись, долго плакали от радости, что все так славно закончилось, и благодарили за это Бога. И, наконец-то, вдвоем отправились в Ефес, где проповедывал и св. Апостол Павел, который именно к жителям этого важного торгового города, куда стекалось множество народа с разных сторон, написал одно из своих посланий. Именно в этом городе впоследствии стараниями и попечениями св. Апостола Иоанна Богослова сохранилось чистое Евангельское учение…
Когда, после долгих дней пути под жарким солнцем, апостол Иоанн и Прохор входили в город, то встретилась им «местная знаменитость» Ромека, о которой уже не только в родных местах, но и в Риме поговаривали. А говорили-то о ней не совсем лестные вещи. «Прославилась» она своей жестокостью и злобой, темными делишками своими.
-А что странники мои любезные, не хотели бы вы немного послужить мне. А я вам дам кров и пищу? – елейно заверещала злобная тетка. Но наши путники только переглянулись, они о ней не слышали.
-Ну что ж, потрудимся во славу Божию, - произнес Иоанн, предвидя ожидавшее их, и друзья пошли за Ромекой. Она оказалась держательницей общих бань, и приставила Иоанна поддерживать огонь, а Прохора, по молодости и силе, таскать воду. А рассчитывала она продержать их до конца дней их, при этом, как хотела, издевалась над ними. Ох, и много же натерпелись от нее Иоанн и Прохор, и только диву дивились, как это женщина может быть такой изощренной в издевательствах над людьми, хотя ясно осознавали, по чьему наущению она творит разные пакости.
В бане этой «жил» демон. Когда только закладывалось здание, по бесовскому наущенью, в фундамент замуровали живыми юношу и девушку. И вот с тех пор, каждый год этот демон умерщвлял или юношу, или девушку.
Как-то раз в баню пришел сын местного правителя Диоскорида – Домн. Попарился он, окунулся в прохладном бассейне, посудачил, как это водится, со своими знакомыми и приближенными отца, и уже собирался уходить, как вдруг напал на него бес. Скрутил его в конвульсиях и судорогах, повалил на мраморный пол, перехватил горло, не давая дышать. У юноши от падения и испуга, нехватки воздуха сердце выскакивало из груди, глаза налились кровью. Казалось, в голове сейчас что-то лопнет от напряжения, в глазах «заплясали мушки», сознание стало помрачаться, только хрип вырывался из горла. «Пойдем со мной к моему хозяину», - проревело где-то то ли рядом, то ли в голове, то ли в груди. И сказать-то, и возразить Домн ничего не успел, как в голове все таки лопнула струна жизни. И все покрылось мраком…
Тем временем на шум сбежались знатные мужи в простынях. Все были напуганы. «Все же было хорошо! Ведь он только что с нами здоровался, расспрашивая о наших делах, делился своими новостями! Наверное, он не угодил Артемиде или Аполлону, раз они послали на него гнев свой, и умер он еще не распустившись, этот прекрасный бутон! Ведь он мог стать славным мужем одной из дочерей наших влиятельных чинов. Но надо скорее сообщить его отцу! Как он будет опечален».
Но оказалось, что в дом к отцу Домна с печальной вестью уже был послан слуга. Диоскорид, как только услышал страшные слова о сыне, так восскорбел, так опечалился о единственном наследнике своем, что сердце его не выдержало такого удара и перестало биться.
Ромека так испугалась за себя, за свое дело и заведение, что с ужасом молилась Артемиде, била себя в грудь, рвала на себе волосы, боясь, что во всем обвинят ее. Но, естественно, что ничто ей не помогало. Она уже и охрипнуть успела, молясь идолу развратницы. «О, Артемида! Прошу тебя, воскреси этого юношу, а иначе все подумают, то это я виновата, что недосмотрела за слугами, и они допустили такое безобразие, а может, и по своей воле, мстя мне, убили этот милый цветочек, эту единственную радость для отца своего и мамочки, - гнусила, юля и лукавя, старая греховодница. – Услужи, о, Артемида, а я завтра же принесу тебе жертвы: по ритуалу возжгу фимиам и заколю ягненка, а может, и двух. Нет, лучше я убью вот этих двух новеньких», - и взгляд ее упал на Иоанна, который толком ничего не знал, а только краем уха слышал от рабов о случившемся. В тот момент, когда Ромека молилась камню, он стоял рядом с Прохором и слушал подробности от него. Сердце затрепетало в волнении. «Эй вы, двое! – услышали они гневный голос, - нет, вот ты, - схватила Ромека Иоанна и начала его колотить чем придется и куда придется, - если ты его не воскресишь (она ткнула в мертвое тело юноши своими кривыми пальцами), о я, как сказала, так и сделаю! Трепещите!» – и злобно сверкнув крохотными глазками, заковыляла прочь.
«Что ж, Прохор! Пробил и наш час, вот и потрудимся во славу Божию». Иоанн, воздев руки к небу, возопил: «Господи! Услыши меня грешного! Не за себя молю, не за ученика моего, но для него и других. Ради славы Твоей, воскреси этого птенца, ведь он чист сердцем и душой, и Ты это знаешь, и попустил Ты это специально, чтобы на делах Твоих люди уверовали в Тебя. Господи! Услыши молитву мою, спаси эту овечку!» Господь воскресил Домна. Увидев такое чудо, Ромека пришла в ужас и от восторга называла Иоанна то Богом, то Сыном Божиим. И вот тут Иоанн начал проповедывать силу Христову и учил веровать в Иисуса. Он рассказал людям, забывшим Истину, молящимся холодным бездушным камням, что такое Бог Истинный, о Сыне Божием, о Духе Святом; рассказал о заповедях Божиих, о Страшном Суде и втором пришествии Бога на землю. В довершение ко всему Иоанн воскресил и Диоскорида. Тогда все слушающие и бывшие свидетелями происходящего уверовали в Бога. Уверовали и крестились.
Иоанн изгнал беса из бани, Диоскорид и Домн, исполненные ужаса и благодарности, пригласили Иоанна и Прохора к себе в дом. Там они и провели некоторое время, оправляясь от издевательств и побоев Ромеки, утверждая новопрсвещенных в вере и уча их жизни в добродетелях и любви…
Прошло еще несколько времени. Настал в Ефесе праздник Артемиды. Все жители в белых одеждах валом повалили на главную площадь города, где стоял храм богини, а в нем ее идол. Все ликовали, радовались: кто-то жертвы приносил, кто-то упивался вином, кто-то извивался в невообразимых танцах. И вот в самый разгар веселья у огромных камней фундамента храма появился Иоанн. Он с помощью Прохора и новых учеников своих взобрался на самое высокое место подле идола и начал свою речь: «Люди! Братья и сестры! Как остановить вашу радость нерадостную – ведь не тому вы радуетесь! Вместо того, чтобы восхвалять и славить Бога Всевышнего, вы приносите пустые жертвы пустым местам, ибо ваши боги ничто, они суть бесы! И в этом идоле нет ничего – холодный камень вперемежку с бесами!..». Иоанн не успел договорить, как в него полетели камни, кто-то посылал ему проклятья, что помешал такому беззаботному веселью.
Апостол про себя стал усердно молиться, и все камни, не достигнув цели, вернулись обратно на тех, кто в гневе швырял их. Иоанн продолжал молиться – в миг настала такая невыносимая жара, такой зной великий и безветрие, что от них на землю попадало около 200 человек. Все они умерли. Оставшиеся оцепенели от ужаса и страха. До некоторых стало доходить, что они духовно слепы. Они стали умолять Иоанна о милости, чтобы он еще раз помолился Богу об их прощении, ибо страх сжимает сердце, а трепет не дает и шагу сделать. Они поняли, что Иоанн – посланник Божий, и послан им во спасение. Иоанн помолился, и все умершие воскресли, припали к ногам Иоанна, благодаря Бога, что через него Он даровал им вразумление. Так они уверовали во Всевышнего, крестились и старались изжить слепоту свою, язычество.
Римом в то время правил Домициан, человек, который устроил большое гонение на христиан. Однажды ему донесли: «Император! Есть в твоем подвластном Ефесе некий Иоанн. Он называет себя учеником Иисуса Христа. Ну, Того Самого, Который возомнил Себя Царем и Сыном Бога. Так вот этот Иоанн не сидит, сложа руки, он ходит с речами, запрещает народу поклоняться нашим богам, призывая служить только его Богу, называя Его Всевышним. Если так дело и дальше пойдет, то люди перестанут ходить в наши храмы, приносить жертвы и дары, казна начнет оскудевать. Прикажи расправиться с ним, жрецы сами ничего не могут поделать!». Но император захотел взглянуть на ученика Иисуса.
Иоанна связали, старого уже человека, и отправили в таком неудобстве в Рим. Посмотрел на него Домициан и подумал: «И этот старикашка пытается бунтовать, да еще народ на это подстрекает! И в чем только жизнь держится? Да на него дунь - он развалится. А прикажу-ка я побить его». Претерпел Иоанн все те удары, но выжил. «Это его не берет, сильным оказался старик. Повелю отравить его», - подумал Домициан, а вслух произнес: «Эй, стража, чашу с вином этому нарушителю порядка!». Выпил Иоанн и чашу со смертоносным зельем. Но опять жив остался по глаголу Христа: «Аще и что смертное испиют, не вредит их». «Да что это такое, неведомая сила бережет его». «Эй, стража! А разожгите огонь посильнее под котлом, а в котел тот налейте масла, да побольше. Да окуните туда, когда закипит, этого живчика!» Но и тогда Иоанн не поврежден оказался. Весь народ, охотник до всяких кровавых зрелищ и вина, с любопытством наблюдавший за происходящим, вдруг завопил: «Велик Бог христианский!».
Кесарь, услыхав такое, счел Иоанна безсмертным и изгнал его на остров Патмос. Так сбылось слово Господне: «Много подобает тебе пострадать, и будешь изгнан на некоторый остров, который весьма в тебе нуждается». Путь нелегкий, со множеством приключений и чудес, являемых Господом через Иоанна, разделил верный ученик апостола Прохор. На острове этом Иоанн продолжил путь свой крестный: все так же была клевета на него, но он творил по молитве чудеса, исцелял больных и изгонял бесов; по слову одному разрушил храм Аполлона со всеми идолами. Так он многих обратил к вере Христовой и крестил.
Прошло три года в усердных трудах. Апостол пошел в другой город, там он так же исцелял людей, наставлял их в добродетелях, вновь изгнал беса, того самого, «банного», который и здесь в банях убивал молодых людей. Люди тянулись к Иоанну, с радостью шли послушать его проповеди. И веровали, и крестились.
Тем временем царь Домициан был убит. На римский престол взошел добродушный Нерва, он освободил всех, бывших в заточении. Иоанн задумал возвратиться в Ефес, но жители Патмоса стали уговаривать апостола остаться с ними до конца. «Что ж останусь я с вами? Ведь вы почти все сделались христианами. Мне нужно продолжать путь мой и исполнить начертанное мне. Нужно идти!» Тогда островитяне возразили: «Послушай, Иоанн, раз не можешь остаться, то хотя бы оставь нам о своем учении Евангелие». «Ну что ж, давайте попостимся, помолимся – что-то скажет Господь». Взял тогда Иоанн Прохора, взошел на высокую гору, усердно молился три дня. «Господи, услыши мя грешного! Открой волю Твою, Сыне Божий! Вразуми, что написать сим овцам стада Твоего – они слезно просили оставить память об учении о Тебе! Господи, услыши мя грешного, и да будет воля Твоя!».
После таких горячих молитв, по прошествии трех дней раздался великий гром, засверкали молнии, гора начала сотрясаться. «Так, наверное, было и с Моисеем на Синае», - подумалось Иоанну. Прохор от страха и сотрясения земли упал на камни. Иоанн поднял его, они сели на большие валуны. Апостол произнес: «Пиши то, что будешь слышать из уст моих», а сам продолжал молиться, глаза его были устремлены в небо. Можно было подумать, что он сейчас там что-то увидит и расскажет об этом ученику. А так ли это было или нет, можно только догадываться, но только Прохор услышал и записал: «В начале бе слово…» и далее. Вот так и было написано Святое Евангелие от Иоанна. Когда Иоанн и Прохор спустились с горы, учитель велел ученику вновь все переписать, и вот это переписанное Евангелие он согласился оставить на Патмосе для христиан, а первоначально написанное сохранил у себя.
На этом же острове Иоанн написал и Апокалипсис (Откровение). Однажды, почувствовав что нужно что-то делать, что-то более великое, чем просвещение островитян (хотя и это очень важно, но ведь есть и другие люди, в других местах), в некоторой растерянности Иоанн и Прохор уединились из некоего города в пустынную пещеру, где было мало света, под сводами висели летучие мыши, а по полу бегали различные жуки и пауки, да иногда по глупости залетала какая-нибудь кроха-птаха и тут же от страха и вылетала. Десять дней друзья были вместе, затем Иоанн удалил Прохора, сам ничего не ел, а только молился, чтобы Господь открыл, что делать ему далее. И услышал Иоанн голос свыше: «Иоанн! Иоанн!» - «Что повелеваешь, Господи?» – «Потерпи еще десять дней, и будет тебе откровение многого великого». Иоанн пробыл в пещере еще десять дней без еды. И совершилось тогда диво: ангелы слетели к апостолу, пещера осветилась неземным светом, и услышал он много неизреченного. Тогда вернулся к Иоанну Прохор, Иоанн попросил принести чернил и хартию, а потом два дня говорил ученику о бывших ему от ангелов откровениях, а тот все досконально записывал…
И вот Иоанн все же собрался удалиться с Патмоса, чтобы успеть еще другие города просветить учением о Христе. На прощание он решил обойти все города и селения, укрепляя братство в вере. В одном из таких селений жил жрец, имевший слепого сына; он давно хотел повидаться с Иоанном, но все никак не получалось. А тут Иоанн оказывался рядом, услышав об этом, жрец бросил все свои дела, пришел к апостолу, умоляя прийти в его дом. Иоанн же провидел, что люди они хорошие, искрение, что потрудятся во имя Христа, только нужно их подтолкнуть чуть-чуть. Апостол пришел в дом жреца и сказал его сыну: «Во имя Господа моего, Иисуса Христа, прозри», - и слепой тотчас прозрел. Тогда отец и сын уверовали во Христа и крестились.
И вот так Иоанн во всех городах острова благоустроил церкви святые, поставил епископов и пресвитеров; так научив жителей острова вере Христовой, он всех приветствовал и стал возвращаться в Ефес. Провожающие плакали, не желая расставаться с таким солнцем, как говорили они между собою, которое подарило им тепло и радость веры, любви и надежды. Но Иоанн сел на корабль и отплыл в Ефес, где был с честию принят обратно. Здесь апостол продолжил свои непрестанные труды.
Обходя Малую Азию, наставляя людей на путь истинный, увидел он однажды юношу, расположенного к добрым делам. Иоанн обучил его, крестил, а поскольку более не мог оставаться в том селении, он при всех жителях поручил этого юношу епископу того города: «Брат мой! При свидетелях вручаю в твои руки этого молодого человека, научи его всему тому, чему я не успеваю за малостью времени моего. Расти его, укрепляй, наставляй, отвечай на все вопросы, не дай унынию покрыть сердце его, не дай омрачиться челу его печалью. Да будет он на радость тебе и всем братьям! Смотри ж не оставляй его, ибо он еще юн и нуждается в постоянной опеке!». Иоанн отбыл в другое место, епископ же поначалу занимался с юношей, обучил его Писанию. Но заниматься все свое время с этим птенцом ему как-то не удосужилось, он не давал ему воспитания, положенного молодым людям. Юноша поплыл по воле волн – куда кривая вывезет. Дошло до того, что он стал пить, красть, а в довершение ко всему связался с разбойниками. Они обманом увели его в пустыни и горы (на месте они не сидели), поставили его начальником своим и совершали разбои по дорогам.
Через некоторое время Иоанн вернулся в тот город. Он случайно узнал о своем бывшем подопечном: о том, что он сбился с пути истинного, стал разбойником и творил грязные дела, так как не было за ним надлежащего присмотра. Апостол в горечи пришел к епископу:
Я, когда уходил,
То оставил талант
У тебя на хранение.
Ты его мне верни,
Рассказав честно, брат,
Как он знает Писание…
Что ж молчишь ты,
Глаза опустив,
Ты при всех обещанье давал?
Что случилось с тобой,
Или, чадо сгубив,
Нету силы признаться?
Епископ с плачем отвечал, что действительно – юноша погиб: душа мертва, а тело – разбойник.
Разве так подобало тебе
Сохранять эту душу,
Дай скорее коня мне:
Я пойду и разрушу
Его злое пристрастье,
Попытаюсь очистить
И умножить талант…
Апостол взял коня, попросил также и проводника, который бы смог проводить его в недобрые места, где скрывались разбойники. Они не ожидали увидеть такого просветленного посетителя в своем логове, сразу проводили Иоанна к начальнику своему, когда их попросили об этом. А юноша, как только увидел Иоанна, сразу протрезвел духовно, устыдился и бросился прочь бежать. Святой Иоанн забыл про немощи свои, про старость и пустился вдогонку за молодым человеком:
О, постой ученик, дай сказать:
Я уже стар и нет сил за тобою бежать.
Ты постой, не грусти,
Все печали твои и грехи
Я возьму, если хочешь, на плечи свои,
Как когда-то взял грех на Себя
Тот, Кто спас нас от зла;
Грех за тех, кто почил,
Кто живет и еще будет жить
Через множество лет.
Ты постой, не грусти,
Все печали твои и грехи
Он уже взял на рамена Свои.
И ты только покайся –
Станет легче тебе,
Ведь Он любит тебя:
Я посланник Его – знак прощенья.
Только ты не молчи, не терзайся,
Ты всю душу излей перед Ним,
Он простит – ведь Он любит тебя…
Услышав такие речи от старого немощного человека, бегущего за собой, молодым и прытким, бывший ученик Иоанна, остановившись, упал к его ногам со стыдом великим, обливаясь горькими слезами, не смея поднять глаза на лицо учителя. Апостол же пытался утешить юношу, по-отечески обнимал его и целовал. Взял его за руку и с радостью, что вновь обрел потерянную овцу, привел его в город, чтобы все видели - у Бога все возможно. Он вновь взялся за его обучение и наставление. Юноша старался из всех сил, покаялся, потрудился, как мог во славу Божию и с миром преставился с чистой совестью…
Жил в то время один человек, который как ни старался справиться со своими делами, но вот что-то не заладилось, и он впал в такую нищету, что ничем не мог заплатить своим кредиторам. Все старания его шли впустую, все дела прогорали. И впал человек тот в великую скорбь, и до того она его одолела, что, будучи христианином, он все же подумал: «Ой, что же мне делать?! Все начинания-то мои никуда не годятся, все, что ни делаю я, все идет прахом, все деньги утекают, как песок сквозь пальцы. А пойду-ка я схожу к волхву, уж он-то мне не откажет – даст мне смертоносного яда». Вот до чего было велико уныние и отчаяние, что в голову пришла такая крамола!
Пришел христианин к волхву-иудеянину, попросил яда, тот друг бесам и враг христианству с радостью исполнил его просьбу. Христианин, идя домой, задумался, испугался: «Что это я вдруг, не подобает так поступать верующему человеку». А в голове шепот слышен: «Подобает, подобает… Иди возьми чашу, выпей, и будешь с нами…». Человек потряс головой, шепот исчез, а горечь вновь накатила на сердце. «А, была не была!» - перекрестил питье как положено и выпил. Но ничего не произошло – крестное знамение отняло силу у отравы.
«Какое чудо, что я остался жив и здоров; это погорячился со своим решением!». Но не долго человек радовался, опять к нему пришли заимодавцы, опять – платить нечем. «Пойду-ка я схожу к этому волшебнику, уж в этот раз все получится». Пришел он к волхву, а у того глаза округлились – как это так, жив после такого сильного яда! Он дал просящему еще более сильный яд. А тот, придя домой, вновь сел и вновь задумался, а потом перекрестил зелье да и выпил. А оно опять не подействовало! Христианин удивился и пошел к волхву. «Слушай, ты что мне каждый раз подсовываешь, или ты разучился колдовать, а может, ты и не умел, да только деньги тянешь с глупцов вроде меня?» – стал он смеяться над иудеянином. Тот испугался, потому что точно знал, что уж его-то зелье имеет все те самые последствия, о которых и говорить-то страшно, но именно их ожидают просители. «А как ты пил мое средство, что ты делал с ним?» - «Ничего, ничего иного, как только осенял его крестным знамением». Иудеянин дал тогда свой яд псу, отиравшемуся постоянно под ногами, тот в миг перед ними издох. Понял волхв – силу отнимало крестное знамение! Взял он под руку горе-самоубийцу и повел его… к апостолу! Рассказал обо всем случившемся, а Иоанн научил его вере, наставил к жизни добродетельной, в результате волхв крестился у апостола и стал добропорядочным христианином. Несчастному же христианину-нищему велел Иоанн принести охапку сена, помолился, вознес крестное знамение над ней, и кучка сухой травы превратилась в золото. «Иди отдай долги свои, остатком же содержи дом свой и никогда не смей впадать в уныние».
После всех этих чудесных событий вернулся Иоанн в Ефес. Ему было уже очень много лет, более ста. Дни свои он проводил аскетически: питался только водой и хлебом, не стриг своих волос, одевался в очень простые одежды. Он был настолько стар и немощен, что уже не проповедывал в Ефесе и его окрестностях. Он только наставлял епископов Церкви, воодушевлял их неустанно учить народ Слову Божию, а особенно помнить и проповедывать первую и главную заповедь Божию, заповедь любви. Настало такое время, что ученики с трудом приносили Святого Апостола даже в храм, настолько он был слаб и длинных проповедей уже и не говорил. Он только постоянно повторял: «Детки, любите друг друга!». Однажды ученики спросили, почему он непрестанно повторяет им это. «Сия есть заповедь Господня, и если ее соблюдаете, то и довольно». Недаром Иоанна прозвали Апостолом Любви.
Свои последние дни Иоанн доживал в доме Домна, который всеми силами и всем имением своим старался услужить апостолу, который в то время остался единственным живым, видевшим самолично Иисуса Христа, служившему Ему. Многие старались посетить Иоанна, любимейшего ученика Христа, и хотя бы коснуться края одежд его.
Однажды Иоанн вышел из дома Домна с семью учениками своими. Пришли они на некоторое место, апостол велел им сесть, а сам удалился на расстояние брошенного камня и стал молиться. Потом он попросил учеников своих вырыть ему крестообразную могилу. Сделав последние наставления, преподав еще один урок благочестия и добродетели и любви, поцеловав «деток» своих, произнес: «Возьмите землю, мать мою, и покройте меня ею». Они поцеловали учителя своего и покрыли до колен. Он вновь поцеловал их, и они покрыли его до шеи, положили покрывало на лицо его и, простившись и поцеловав Иоанна, с плачем покрыли землей окончательно. Об этом узнала вся остальная братия. «А мы, мы тоже бы хотели проститься с Иоанном!». Они прибежали на то место, где была вырыта могила, дерзнули раскопать ее, но... ничего не обнаружили там и долго плакали, помолились и вернулись в город. А каждый год 8/21 мая появлялось из гроба благовонное миро и по молитвам Святого Апостола подавало исцеление болящим. Вот и получается по словам Иисуса: «Аще хощу да той (Иоанн) пребывает, дондеже прииду…».
Комментариев нет:
Отправить комментарий