ВЕСТНИК

ЯНВАРЬ 2011

ФЕВРАЛЬ 2011

КРЕСТНЫЙ ПУТЬ СВЯТИТЕЛЯ-ХИРУРГА

ЩЕГОЛЕВА НАДЕЖДА

Веруя, что основной идеал учения Христа, по своей недосягаемости, останется вечным и вечно будет влиять на души, ищущие мира через внутреннюю связь с Божеством, мы ни на минуту не можем сомневаться и в том, что этому учению суждено быть неугасимым маяком на извилистом пути нашего прогресса”. Пирогов Н. И.

На своем жизненном пути нам встречаются два типа людей. Одни во имя науки отрицают религию, другие ради религии недоверчиво относятся к науке. Встречаются и такие, которые умели найти гармонию между этими двумя потребностями человеческого духа. И не составляет ли такая гармония той нормы, к которой должен стремиться человек? Ведь обе потребности коренятся в недрах человеческой природы.

“НАУКА И РЕЛИГИЯ” святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

В жизни каждой страны случались периоды, когда в силу ряда причин душа народная окуналась во мрак неверия и отпадения от Бога. В России в XX веке это были годы революций 1905-1907 и 1917 гг. с последующими семью десятилетиями насильственного атеизма. Воинствующий и торжествующий атеизм стал господствующей идеологией, на которой взросли несколько поколений духовно обездоленных людей. Вожаки народные не туда завели свой народ из-за острого кризиса их собственной духовности. Вот диагноз, который поставил архиепископ Лука российской интеллигенции: “И не в том ли кризис образованного человека, что у него “ум с сердцем не в ладу”? Не эта ли односторонняя “умственность” разъединила в России интеллигенцию и народ?”.

Выдающийся ученый, хирург и святитель выстрадал этот диагноз, претерпев вместе с русским народом десятки лет духовного гнета. Многолетние страдания очистили и просветлили душу будущего святителя, обогатили провидческий дар, данный ему Богом, и стали основой для создания двух глубоко одухотворенных философско-теологических произведений – “Дух, душа и тело” и “Наука и религия”. Оставленные произведения носят научно-апологетический характер – в них святитель, привлекая свой богатый опыт медика-исследователя, показывает факты, свидетельствующие о существовании у человека души, духовного мира – что в годы агрессивного материализма было настоящим подвигом. И вот эти две работы тайно распространялись в машинописи по рукам и сыграли важную роль в крушении материалистическо-атеистической идеологии в сознании многих людей…

27 апреля 1877 г. в городе Керчи у провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого было праздничное настроение – жена его Мария Дмитриевна подарила ему сына, нареченного Валентином. Мальчик рос в атмосфере христианской любви и послушания. Феликс Станиславович имел тихий, мягкий, неторопливый характер, унаследовал от далеких предков, служивших при дворе Польских и Литовских королей, титул, известный с XVI века и который ничего не давал уже его деду, жившему на грани разорения в Могилевской губернии. Будущий архиепископ Лука писал: “Так как упоминание о моем дворянском происхождении придает неблагоприятную окраску моей личности, то я должен разъяснить, что отец мой, дворянин, в юности жил в курной избе белорусской деревни и ходил в лаптях. Получив звание провизора, он лишь два года имел свою аптеку, а потом до старости был служащим транспортного общества. Никакой собственности он, как и я, не имел”.

Феликс Станиславович получил провизорское образование, вырвался из деревенской глуши и поселился в Керчи. Тон в семейной жизни задавала супруга, Мария Дмитриевна, глубоко верующая православная женщина. Трех сыновей и двух дочерей она воспитывала в православных традициях. Уже на склоне лет в 1959 г. архиепископ Лука писал: “Глубоко религиозным я был с самого детства, и вера моя не только не уменьшалась… по мере приближения глубокой старости (мне скоро будет 82), а все более усугублялась”.

Мальчик Валентин рос весьма активным, очень наблюдательным и любознательным ребенком. С малых лет он был свидетелем глубоко искренних молитв отца и матери с большим числом поклонов много раз в день, участником которых он стал с трех лет. К шести годам начал читать и писать, знал простейшие действия арифметики и любил рисовать, а в семь лет поступил в гимназию.

Строгое домашнее, религиозное и гимназическое воспитание привило Валентину с детства глубокое чувство ответственности перед Богом за все свои поступки и деяния. От матери мальчик унаследовал сильную волю и властность характера. “Если можно говорить о наследственной религиозности, то, вероятно, я унаследовал ее главным образом от очень благочестивого отца. …Отец был человеком удивительно чистой души, ни в ком не видел ничего дурного, всем доверял…”. Семья жила очень дружно, все помогали и любили друг друга.

В 1889 г. семья переехала в Киев, где в гимназии Валентин особенно увлекся историей и рисованием. Родители давно заметили природную склонность мальчика к рисованию, поэтому в 13 лет его отдали в Киевскую художественную школу. Господь послал благочестивому мальчику мысль рисовать с натуры духовную жизнь в Киево-Печерской Лавре и киевских храмах.

После окончания гимназии и художественной школы Валентин стал готовиться к экзаменам в Петербургскую Академию Художеств. В студенческой среде того времени были модны народнические идеи. И Валентин слегка увлекся толстовством, но после прочтения книжицы Толстого “В чем моя вера?”, юношу поразила кощунственная позиция Толстого по отношению к Православию. “Я сразу понял, что Толстой еретик, весьма далекий от подлинного христианства. Правильное представление о Христовом учении я незадолго до этого вынес из усердного чтения всего Нового Завета, который, по доброму старому обычаю, я получил от директора гимназии при вручении мне аттестата зрелости как напутствие в жизнь”.

Толстовство ушло, но народнический дух в юноше остался. “Я не вправе заниматься тем, чем мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей”. Валентин решил поступить на медицинский факультет, но все места там были заняты, и по примеру братьев он поступил на юридический факультет. Изучая юридические науки, он все также продолжал заниматься рисованием. Валентин часто выезжал в Киево-Печерскую Лавру, делал наброски, эскизы, за которые в художественной школе на выставке даже получил премию. Но больше всего Валентина потрясало общение с людьми-молитвенниками, паломниками. Именно тогда, вырисовывая одухотворенные лица, мелкие детали и черты фигур, обращенных к Лику Спасителя, пришла к нему впервые мысль, что это его паства. Мысль неожиданная и необычная, приведшая к глубокому осознанию своей судьбы как служения людям.

В 1898 г. он все же поступает на медицинский факультет. Учеба полностью соответствовала стремлениям будущего святителя быть полезным самым обездоленным. Учился Валентин на одни пятерки, отличался высокими моральными требованиями к себе и другим, чуткостью, открытым протестом к насилию. Его любили все. Он так много работал, сочетал учебу с различными научными исследованиями, что все решили, что молодой человек готовит себя к поступлению в аспирантуру – к научной работе. Но сдав блестяще все экзамены, защитив с отличием диплом, Валентин заявил, что его жизненный путь – это путь земского врача. Друзья и коллеги его не поняли. А Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий хотел быть деревенским – мужицким врачом, помогать бедным людям. И был таковым, даже достигнув научных и духовных высот. Он поставил высокую благородную цель – служить людям, когда ему было только 18 лет, и полностью реализовал себя в достижении этой цели. Это ли не Божий промысел, не пример ли проявления истинно русского характера, руского духа. Ведь Валентин запросто мог поехать в любую столицу и стать аспирантом одного из наилучших ВУЗов, оставалось только подать прошение. Но он стал “мужицким врачом”. Да не в земской больнице как мечтал, а в госпитале Киевского Красного Креста недалеко от Читы, так как началась война с Японией 1904 г., и было много раненых солдат и офицеров. “…не имея специальной подготовки по хирургии, стал сразу делать крупные ответственные операции на костях, суставах, на черепе. Результаты работы были вполне хорошими…”. Так проявился волевой, твердый характер и высокий профессионализм будущего святителя.

Работы в госпитале хватало, работали хирурги не покладая рук. Во время и после операций хирургу Валентину помогала сестра милосердия Анна Васильевна Ланская. Была она любимой дочерью управляющего большим поместьем на Украине и воспитывалась в истинно православном духе. Анна стала женой Валентина. “Она покорила меня не столько своей красотой, сколько исключительной добротой и кротостью характера”.

После женитьбы молодая чета переехала в Курскую губернию, где Валентин получил пост главного врача в маленькой сельской больнице на 10 коек. Валентину приходилось много работать и тут: прием больных, операции, исследования, подготовка рисунков для своих статей. Времени на семью оставалось очень мало, тем не менее молодые жили счастливо, душа в душу, и это давало Валентину силы и на научную работу. Работал он по 14-16 часов в сутки. В 1909 г. Валентин со семьей (женой и двумя малышами – Михаилом и Еленой) переехал в Москву, куда привез готовую тему докторской диссертации: методы регионарной анестезии. Московские светила о таком ничего и не слышали. Чтобы писать диссертацию, нужно было прочитать очень много других научных трудов на иностранных языках, и Валентин изучает французский язык (немецкий язык он знал).

Из-за материальных затруднений Валентину с семьей вновь приходится переехать: сначала в Саратовскую губернию, а затем в Переславль-Залесский. Валентин продолжал работать над диссертацией, жена Анна, полностью занятая детьми (теперь их было уже четверо) и домом, все же успевала при этом помогать мужу в подготовке отчетов и первой книги.

В 1916 г. В. Ф. Войно-Ясенецкий в Петербурге защитил диссертацию, которая вышла немного ранее как книга “Регионарная анастезия”. И то, и другое имели высочайшие оценки. Решение этой проблемы было научным прорывом, это было открытие “нового пути в медицине”.

Первая мировая война застала Войно-Ясенецких в Переславле-Залесском, где был открыт госпиталь для раненых бойцов. Валентина Феликсовича пригласили возглавить работу госпиталя, при этом он много оперировал, делал полостные операции и на головном мозге. За много лет работы после окончания медицинского факультета у молодого хирурга накопил огромный опыт, появилась потребность не только совершенствоваться самому, но и делиться своими знаниями и умением с другими. Валентин Феликсович обобщил свой хирургический опыт в специальной книге “Очерки гнойной хирургии”. И вот тут проявился Божий промысел о молодом талантливом хирурге.

Семнадцатый год был трагическим, поворотным для всего русского народа. А в семье Войно-Ясенецких была и другая печаль – у Анны Васильевны проявились признаки туберкулеза легких. Нужно было срочно менять климат. Семья переезжает в Ташкент, куда пригласили Валентина Феликсовича главврачом городской больницы. В октябре 1919 г. по ложному доносу Валентин Феликсович был арестован и чуть было не расстрелян. Арест вызвал шок у тяжело больной Анны Васильевны, которая через несколько дней скончалась в возрасте 38 лет, оставив на руках мужа четырех малолетних детей (12, 11, 8 и 5 лет). Смерть жены будущий святитель воспринял как наказание Божие: в юности Анна дала Богу обет безбрачия, и Валентин знал об этом. Две ночи Валентин Феликсович читал псалтирь у гроба жены.

По повелению Божию Валентин Феликсович “неплодную вселяет в дом матерью, радующеюся о детях” (Пс. 112, 9). Приемной матерью детям, без супружеских отношений с главой семьи, дала согласие быть Софья Сергеевна Велицкая. Уговор этот был свято соблюден.

Но еще ранее, в 1918 г., началось открытое гонение на Русскую Православную Церковь. Начались массовые гонения и истребление верующих, расстрелы священников, разрушение и разграбление церквей, которые продолжались все последующие годы. Валентин Феликсович воспринял все это как личную трагедию и стал на защиту Церкви. Валентин принял предложение епископа Ташкентского и Туркестанского Иннокентия стать священником, и “через неделю после посвящения во диакона, в праздник Сретения Господня 1921 г., я был рукоположен во иерея". В мае 1923 г. ссыльный епископ Уфимский тайно постриг Валентина Феликсовича в монахи с именем Лука в честь Апостола, врача и иконописца Луки. Теперь он постоянно носил рясу. В рясе с крестом на груди читал студентам лекции; в предоперационной повесил икону Богородицы.

31 мая 1923 г. иеромонах Лука был тайно хиротонисан в епископа Ташкентского и Туркестанского в городе Пенджикент епископом Суздальским Василием и епископом Волховским Даниилом. Когда об этой хиротонии сообщили Патриарху Тихону, то он ни минуты не задумавшись, утвердил ее и признал законной. Взойдя на Голгофу архиерейского служения в сложный период гонений на Русскую Православную Церковь, епископ Лука был готов пойти по многострадальному и скорбному пути исповедничества и мученичества. Узнав о его хиротонии, владыка Герман (Ряшенцев, память 2 сентября), находящийся тогда в ссылке в Сибири, написал своим друзьям в Москве: “…восхищаюсь тем путем, каким пришел к Господу епископ Лука. Такие... заставляют даже слепых выйти из равнодушия к тому, в чем жизнь и свет и истинная радость".

В июне 1923 г. епископ Лука был арестован по нелепому обвинению “в связях с оренбургскими казаками и в шпионаже в пользу англичан через турецкую границу”. В августе его отправили в Москву, где было разрешено жить на частной квартире. Там же у него была возможность пообщаться со Святейшим патриархом Тихоном. После долгого следствия мерой наказания определили ссылку в г. Енисейск Красноярского края, затем его решено было отправить в Туруханск, а оттуда еще дальше – за Полярный круг, в Плахино, рассчитывая на верную гибель ссыльного. Но Господь распорядился по-другому – святителя возвратили обратно в Туруханск, где он пробыл 8 месяцев, а в январе 1926 г. истек срок ссылки. Всюду, где бы ни был святитель, он изыскивал возможность лечить людей.

С1927 по 1930 г. епископ жил в Ташкенте как частное лицо, т. к. был лишен и епископской, и университетской кафедр. Когда он узнал, что Сергиевскую церковь власти решили снести, то заперся в ней. Это было явным вызовом властям. И в мае 1930 г. святитель вновь был арестован. Теперь по обвинению в выдаче “ложной справки о самоубийстве” профессора Михайловского. Итогом следствия в ОГПУ стало решение “выслать в Северный край сроком на три года”. Северным краем стал Архангельск.

Ссылку в Архангельск владыка считал легкой, она закончилась в ноябре 1933 г. После этой ссылки владыка вновь вернулся в Ташкент, где он не смог найти себе работы. В этом же году Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) предложил владыке занять свободную епископскую кафедру, но святитель не принял это предложение. Святителю дали место врача в районной больнице в небольшом городке Андижан (Армения). Осенью 1934 г. выходят его “Очерки гнойной хирургии”, ставшие настольной книгой для нескольких поколений хирургов, которая была закончена еще в 1923 г. во время первого следствия в Ташкенте.

24 июля 1937 г. В. Ф. Войно-Ясенецкий был обвинен в шпионаже в пользу иностранной разведки и арестован. Этот арест был самым страшным в его жизни. В стенах НКВД от святителя требовали сделать добровольное признание в шпионаже. Когда владыка отказался это сделать, ему перестали давать спать, заставляли стоять неподвижно сутками в углу, от чего начинались галлюцинации. Допросы велись конвейером по 13 суток подряд. После многомесячных пыток и издевательств епископа осудили и отправили в пятилетнюю ссылку в Красноярский край. В селе Большая Мурта, что 137 верст севернее Красноярска, ему дали возможность работать хирургом в районной больнице, да и то потому, что там вообще не было специалистов. Год спустя святитель пишет письма в Москву с просьбой разрешить работать ему в библиотеке с целью написания книги. Удивительно, но его вызвали в краевое ГПУ и сказали, что К. Ворошилов разрешил поездку в университетскую библиотеку Томска.

Началась кровавая бойня Великой Отечественной войны. Ссыльный хирург решился написать Сталину прошение разрешить ему работать в ссылке по специальности на благо спасения Отечества. И владыку назначили главным хирургом Красноярского эвакогоспиталя.

Два года он с полной отдачей сам лечил офицеров и солдат. “Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил палатки по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Некоторые из них, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах, излеченные мною, неизменно салютовали мне высоко поднятыми прямыми ногами”, - вспоминал святитель Лука.

Ссылка закончилась в 1943 г. Святителя сразу же назначили епископом Тамбовской епархии, где он в течение двух лет одновременно работал хирургом в госпиталях и служил в церкви. Беззаветное служение Богу и русскому народу было отмечено: “Священный Синод при Местоблюстителе Патриаршего престола митрополите Сергии приравнял мое лечение раненых к доблестному архиерейскому служению и возвел меня в сан архиепископа”. В феврале 1945 г. архиепископ Лука был награжден Патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. А светская советская власть присудила Сталинскую премию 1946 г. Первой степени за опубликованные труды “Очерки гнойной хирургии” и “Поздние резекции при инфицированных ранениях больших суставов с очень большим денежным вознаграждением, которое владыка пожертвовал сиротам и вдовам воинов, павших в Отечественной войне. В конце войны его наградили медалью “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”. В эти же годы (1945-1947) святитель пишет богословский труд “Дух, душа и тело”, который был издан только в 1992 г.

В связи с назначением архиепископом Симферопольским и Крымским владыка в мае 1946 г. переезжает в Симферополь, где ему не дали заниматься врачебной практикой и научной работой. Жил он рядом с кафедральным Свято-Троицким собором в доме, где размещалась канцелярия епископа. После войны епархия была в полном упадке, и поэтому архиепископ приложил много сил и энергии к приведению в порядок епархиальных дел и восстановлению и устройству церковной жизни людей. Здоровье владыки стало ухудшаться. Сказались одиннадцать лет мучений, пыток, тюрем, лагерей, ссылок. Сначала у него отказал один глаз. Сверхнапряженная работа в библиотеках окончательно подорвала зрение единственного зрячего глаза. Это ускорило наступление слепоты - в 1952 г. владыка ослеп окончательно. Тем не менее он продолжал архиерейскую службу, выступал с проповедями перед прихожанами и настолько точно исполнял все детали службы, что никто не мог догадаться о слепоте пастыря. А все свои размышления, воспоминания и письма владыка диктовал секретарю. А осенью 1952 г. в письме сыну Алексею сообщает, что учится писать на ощупь.

Развернувшаяся в СССР в 1950-1952 гг. борьба с космополитизмом и антипатриотизмом задела и Церковь. Это обстоятельство отразилось в тексте святителя: “Иногда под христианское учение о любви ко всем людям пытаются подвести ложное обвинение, будто отсюда можно сделать вывод и о любви к врагам Отечества нашего. Это очень опасное и явно ложное политическое обвинение. Человека, безразлично относящегося к вопросам религиозной морали, рассуждения об этой морали как таковой могут не заинтересовать, но обвинение, которому придается политический и явно антипатриотический характер, безусловно, заинтересует. Обвинение в антипатриотизме сразу же может оттолкнуть от церкви всякого, кто любит свое Отечество. Прием это довольно старый. Еще в первые века христианства, когда язычество вело с ним борьбу не на жизнь, а на смерть, самым сильным и успешным обвинением, возводимым на христиан, было обвинение в опасности их для государства и власти”.

А кому как не святителю Луке, перенесшему пытки и муки в тюрьмах, ссылках и лагерях, лучше всех известны были политические обвинения властей? Это и обусловило включение в работу о науке и религии абзаца в защиту Церкви от обвинителей в антипатриотизме. Закончил систематическое изложение своей концепции соотношения религии и науки святитель в 1954 г.

Владыка всегда был сторонником Соборного управления Церковью Христовой и когда в ноябре 1944 г. после смерти митрополита Сергия (Страгородского), был созван собор епископов для избрания нового Патриарха, святитель указывал, что, согласно правилам Собора 1917-1918 гг., Патриарх должен быть избран путем тайного голосования из числа выборных кандидатов. Однако его предложение было отвергнуто, и была выдвинута единственная кандидатура митрополита Ленинградского Алексия (Симанского).

В последний год жизни владыка, в числе очень немногих архиереев, открыто высказывал свои несогласия с реформой приходского управления, навязанной Церкви властью в 1961 г.: “…отныне подлинными хозяевами Церкви будут церковные советы и двадцатки, конечно в союзе с уполномоченными. Высшее и среднее духовенство останутся только наемными исполнителями богослужений…”. Власти настаивали на увольнении Святителя на покой, но вскоре последовала кончина владыки.11 июня (29 мая по ст. ст.) 1961 г., в День всех Святых в земле Российской просиявших, архиепископ Лука скончался. Его похоронили на маленьком церковном кладбище при Всехсвятском храме Симферополя, куда ежедневно в течение 35 лет приезжали и приходили родственники и православные странники, больные, ищущие исцеления. И каждый получал просимое, искомое. Архипастырь и после смерти своей Святым Духом продолжал исцелять людей. Об этом собраны многочисленные устные и письменные свидетельства.

После причисления архиепископа Симферопольского и Крымского Луки к лику святых Православной Церкви (22 ноября 1995 г.) как местночтимого святого Крымской епархии, его мощи были перенесены в кафедральный Свято-Троицкий Собор (17-20 марта 1996 г.). На панихиде Высокопреосвященнейший владыка Лазарь, архиепископ Симферопольский и Крымский, отметил: “Впервые на крымской земле происходит событие исключительной важности. Яркая личность архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) видится нам сегодня спасительным маяком, к которому каждый из нас должен направлять свой взор, по которому должны ориентироваться общественные силы, ищущие возрождения нашего народа”.

В крестном ходе от могилы до кафедрального собора участвовало около 40 тысяч человек. В Симферопольской и Крымской епархии торжество прославления святителя Крымского Луки состоялось 24-25 мая 1996 г. Благодать Божия с прославлением нового святого Православной Церкви сошла и на весь православный народ.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г. для общецерковного почитания.

1.“Наука и религия” Свт. Лука (вступительное слово внука, Акад. Владимира Лисичкина).

2.“Жития новопрославленных святых Русской Православной Церкви”.