ХРАМ ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ, ДолгопрудныйГосподи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас грешных!

Храм Преображения Господня, Долгопрудный

вторник, 27 мая 2008 г.

Ирине об Ирине (18 мая)


Щеголева Надежда

Жили-были давно в городе Магеддоне князь Ликиний и жена его Ликиния. Родилась у них в свое время дочь Пенелопа. Жили они дружно – в мире и согласии. Когда Пенелопе исполнилось всего шесть лет, то оказалась она прекраснее всех своих сверстниц, такова была ее красота в столь юном возрасте.

Чтобы сберечь такую необычайную красоту, отец для маленькой Пенелопы за городом, далеко-далеко, в живописном месте, выстроил столп, в котором было много комнат, блиставших богатством, убранных с самым изящным вкусом. Все здесь было обито золотом – от посуды до утвари и мебели. И отправил отец в эту золотую клетку свою малышку вместе с тринадцатью девушками, поставил там же золотых идолов, чтобы и те и другие охраняли его дочурку. Назначено было Пенелопе здесь жить до достижения брачного возраста, а это совсем скоро – рано тогда отдавали девиц замуж. Приставил отец к девочке и воспитательницу: честную старицу Карию, которая обязана была постоянно быть при Пенелопе, вкушать с ней пищу и начальствовать над всеми девушками. Каждый день приходил к княжне почтенный и благоразумный старец Апелиан, он обучал ее книжной премудрости.

В 12 лет для Пенелопы закончилась сказка. Отец стал подумывать, за кого выдать свою дочь замуж, за которого из славнейших княжеских сыновей?

Сидела как-то Пенелопа в своей комнате у раскрытого окна на восток, и влетел к ней голубь, державший в своем клювике маленькую веточку. Положил он ее на стол и тотчас вылетел из комнаты. Через час влетел в комнату орел с венком из разных цветов. Он также положил венок на стол и вылетел. Еще позже через другое окно влетел в комнату ворон со змеей в клюве. Оставил он ее на стол, а сам вылетел. За всем происходящим наблюдала не только Пенелопа, но и нянюшка. Они удивлялись и недоумевали: что бы все это значило, что предвещают эти полеты птиц? Обе они в тревоге рассказали обо всем случившемся Апелиану, когда тот пришел на очередной урок.

Апелиан же был тайный христианин. По воле Божией обладал он даром прозорливости. Подумав, все взвесив старец обратился к Пенелопе: «Знай, дочь моя, что голубь означает твой добрый нрав, твою кротость, смирение и девическое целомудрие. Ветвь маслины знаменует Божию благодать, которая будет подана тебе чрез крещение. Орел, высоко парящий, изображает собой царя и победителя, знаменует же, что ты будешь царствовать над своими страстями и, возвысившись богомыслием, победишь невидимых врагов, как орел побеждает птиц. Венок же из цветов есть знамение воздаяния, которое примешь ты за свои подвиги от Царя Христа в Небесном Его Царстве, где готовится тебе нетленный венец вечной славы. Ворон со змеей знаменует врага-диавола, силящегося нанести тебе скорбь, печаль и гонение. Знай же, девица, что великий Царь, содержащий в Своей власти небо и землю, хочет обручить тебя в невесты Себе, и ты претерпишь за имя Его многие страдания».

Пока говорил старец слова-пророчества, Пенелопа чувствовала, что в сердце ее проникают не только слова старца, но и огонь Божественной любви, и все меняется в мире, окружающем ее. Но изменился не только мир, но и вся суть изменилась. Пенелопа стала другой.

Она стала сиять не только внешней красотой, но и внутренней. Именно это сияние и увидели отец, мать и все придворные, которые пришли к Пенелопе, чтобы говорить о будущем браке. Но Пенелопа не хотела говорить на эту тему, чтобы никого не обидеть, она произнесла: «Отец мой! Дай мне лишь семь дней на размышление, и потом я отвечу тебе, за кого из княжеских сыновей я выйду замуж».

Все вернулись домой. Пенелопа в раздумье подошла к золотым истуканам и спросила: «Если вы боги, то слышите меня, тогда и ответите: идти ли мне замуж тогда, когда я хочу в девстве своем послужить Истинному Богу?». Но истуканы молчали, поскольку были бездушны. Плюнула на них Пенелопа и обратилась к востоку. Смотря на даль небесную, произнесла она: «Господи! Если Ты Бог Истинный – Тот, Которого проповедуют христиане, молю Тебя, ответь: следует ли мне идти замуж или остаться девой и служить Тебе?».

Был вечер, девочка задремала. Во сне она увидела ангела Божия, который сказал ей: «Пенелопа! С этих пор ты будешь называться Ириной, ибо ты будешь многим прибежищем и мирным пристанищем («Ирина» с греч. – мир, благоденствие) и чрез тебя обратятся к Богу и спасутся многие тысячи душ человеческих. Твое имя будет велико и дивно по вселенной. То, что сказал тебе старец Апелиан о виденных тобой птицах, истинно, так как это дух Божий говорил его устами. В эту ночь придет к тебе человек Божий по имени Тимофей, наставленный в учении христианском и принявший священство от святого апостола Павла, ученик его. Он сподобит тебя святого крещения и скажет тебе, что ты должна делать».

В скором времени действительно на столп ангелом Божиим был возведен человек Божий Тимофей. Обучил Тимофей Пенелопу и подруг ее знаниям христианским, рассказав все то, что надо было знать об Истинном Боге Иисусе Христе, о святой вере в Него и о таинствах христианских, крестил он Пенелопу во имя Отца и Сына и Святаго Духа. При крещении нарек ей новое имя – Ирина. Таким образом уневестив Ирину Христу, завещал ей до конца сохранить в целомудрии свое девство. Тимофей крестил также и Карию и подружек Ирины. Затем Тимофей стал укреплять Ирину, готовить к тому, что придется принять ей мученичество за исповедание имени Христова, просил быть мужественной. Затем всех благословил, поручив благодати Божией, простился со всеми.

Ирина же выбросила всех золотых идолов, занялась изучением апостольских писаний, которые оставил Тимофей, особенно тех, которые были обращены непосредственно к нему апостолом Павлом.

В назначенный срок вновь пришел отец со свитой за ответом. Ирина же ответила, что не пойдет замуж, есть у нее жених: Жених – Бог Истинный. Ему одному она будет верна. Она пыталась немного раскрыть пришедшим глаза на то, что она узнала от Тимофея о Боге Истинном, Иисусе Христе. То была первая ее проповедь. Воистину то было, как говорят, устами младенца глаголет истина.

И многим та речь ее показалась медом. Родители с радостью взяли Ирину и повели в город, где ее так же радостно встречали подруги и жители. Около княжеского дворца Ирина увидела демона, который пытался запугать Ирину, уговаривая ее уйти из города, где нет христиан. Он стал говорить, что живет в идолах, что учитель прелюбодеев и блудников, что поспешник волхвам, друг пьяницам, что радуется кровопролитиям, что отец лжи и неправды, всякого зла. «Иди, беги из нашего города, а то я подвигну на тебя твоего отца, возбужу его гнев на тебя и он убьет тебя».

Многие все это слышали, но не видели демона. Обратившись к имени Иисуса Христа, Ирина повелела выйти демону из города. И тот вышел, но сдержал слово и обосновался в сердце князя, в котором тотчас проснулся гнев против дочери.

Ликиний призвал княгиню и запричитал: «Что нам делать? Наша дочь уловлена в сети христианами. Ах, зачем я воздвиг этот столп! Я хотел сохранить своего ребенка, а вместо того погубил его. Теперь погибли и все мои надежды: она верует в Христа и отрицает наших богов».

Княгиня стала заступаться за дочь: «Пусть же погибнут все твои боги, не сотворившие неба и земли, а моя дочь да сподобится славы Христа Царя, призвавшего ее в жизнь вечную!». В гневе князь выгнал княгиню из дворца. Ирина узнала об этом от одной из служанок, пришла к отцу, пытаясь объяснить ему тщетность его гнева, его веры в золотых тельцов. Но отец не хотел слушать дочери и все призывал ее принести жертву идолам. Он звал ее Пенелопой, на что Ирина просила звать ее именем, которое нарек ей ангел в видении. Отец совсем разгневался и в ярости приказал связать Ирину и бросить под копыта свирепым коням.

Князь и сам пришел поглядеть на творимое с дочерью. Один конь оторвался от привязи и бросился на Ликиния, оторвал ему руку, а затем затоптал насмерть. Вдруг он успокоился и стал рядом с другими конями, которые были кротки как агнцы, неожиданно возопил человеческим голосом: «Блаженна ты, голубица Христова, поправшая змия. Славна ты на земле, и будешь с любовью принята на небе. Ты будешь ликовать среди праведных. Тебя ждет свет вечный и чертог безсмертного жениха как мудрую и мужественную девицу: будучи женщиной по природе, ты выказываешь храбрость воина».

Когда с Ирины сняли путы, она стала усердно молиться, и Господь услыхал ее молитву усердную и простил ее неразумного отца и воскресил. Видя такое чудо, многие в тот день уверовали во Христа – и князь, и княгиня, и весь дом их, и многие другие, - всего около трех тысяч человек.

Ликиний вскоре оставил свое княжество и поселился на том самом столпе, который воздвиг для Ирины. Она же оставалась в городе, приводя народ к вере Христовой…

Царствовать в той стороне стал другой царь по имени Седекия. Однажды призвал он девицу к себе и стал убеждать ее принести жертву лживым богам. Своим отказом Ирина привела царя в ярость, которая толкнула Ирину в ров с дикими гадами. Но святой ангел сошел к Ирине в ров и сохранял ее невредимой 10 дней. Седекия был поражен, думал, что Ирина околдовала змей.

Вновь Ирина стала выслушивать нестерпимые призывы поклониться истуканам. Один у нее был ответ, да и тот вновь взбесил царя, на что он приказал распилить девушку. Тщетно палачи пытались привести приказ в исполнение: одна пила переломилась, другая разлетелась на куски и, поранив палачей, убила их. Тело же Ирины оставалось невредимым. На третий раз Ирину положили на землю, придавили камнем, и потекла кровь святой девицы. Седекия стал насмехаться над святой: «Где же Бог твой? Пусть Он придет теперь и поможет тебе, если есть у Него сила». И тут началось смятение в природе: сверкали молнии, раздавался страшный гром, дул сильный ветер. Мучители бежали в страхе, падали без чувств. Пошел сильнейший ливень с градом, многие падали мертвыми. А с неба сошел ангел Господень, снял камень с груди Ирины, исцелил раны ее и воздвиг здоровой.

Восемь тысяч человек, видя такое чудо, уверовали в Иисуса Христа. Но только не Седекия. Он все никак не мог успокоится и придумал Ирине еще одну казнь: Ирину привязали к мельничному колесу, чтобы оно в своем вращении истерзало тело девушки. Пустили воду под колесо, а она остановилась, будто окаменев. Ни одна капля так и не упала. Седекия вновь посчитал, что это результат волшебства. А народ возмутился на князя, с громкими криками досады и укора стал бросать в него камнями. Тот в страхе бежал на родину свою, где умер от печали, стыда и гнева.

По смерти Седекия сын его Свах решил отомстить за смерть отца. Он собрал войско и отправился войной на Магеддон. Жители же города испугались, в страхе закрыли ворота и стали обвинять Ирину, будто она виновата, что сын нечестивца идет покарать их город. Девушка успокаивала горожан, просила не бояться врага, а сама стала молиться: «Господи, Ты некогда услышал молитву раба Своего, пророка Елисея, услышь и мою молитву, порази народ, идущий погубить наш город, ослепи врагов наших, да разумеют они, что Ты – Единый Бог Истинный!».

Молитва Ирины была так усердна, что Господь моментально исполнил ее просьбу, поразив врага слепотой. На этот раз пришла очередь пугаться нападающих. Князь Свах понял, что это Ирина навела слепоту на него и войско и послал гонца с просьбой: «Я знаю теперь, что непобедима сила твоего Бога. Молю тебя, помолись теперь твоему Богу обо мне и воинах моих, чтобы мне и им прозреть!». Ирина вновь помолилась, и Господь вновь услышал ее молитву, и все прозрели. Свах же вновь послал гонца в город: он предлагал себя в князья, на что обещал простить горожанам безчестие, нанесенное его отцу. Каков хитрец!

Горожане, видя, что войско Сваха просто огромно, заключили с ним мир и отперли городские ворота, поклонились ему и признали своим царем. Свах же, воцарившись на новом месте, по навету диавола, вновь ополчился против теперь уже лично Ирины: «Я прощаю городу его вину, а на тебя гневаюсь, потому что по твоей вине возник мятеж против отца моего, его побили камнями, а он опечалился и умер. Но если ты хочешь получить мое прощение, то исполни мою волю: принеси жертву богам и будешь свободна».

Ирина стала возражать князю, увещевать его, укорять в безумии, на что князь разгневался еще больше. По приказу Сваха Ирину бросили в темницу. Но ума хватило только на это, а хотелось как-то поизощреннее поиздеваться над святой, и он призвал к себе вельмож, чтобы посоветоваться о виде казни. Долго они думали и гадали. Прошло 7 дней. Ирина томилась в мерзкой темнице, куда явился к ней Сам Иисус и сказал ей: «Не бойся, дочь моя, ибо с тобой Я, укрепляющий тебя».

Свах же приказал вбить Ирине в пятки железные гвозди. Положив ей на плечи тяжелый мешок с песком на плечи, Ирину погнали на расстояние пяти поприщ (более 7 км). Слуги вложили в уста Ирины вожжи и гнали ее, как гонят лошадей. Так унижаема, Ирина говорила, обращаясь к Богу: «Воистину скотенъ быхъ оу тебе, Господи. И азъ выну съ тобою: оудержалъ еси руку десную мою: и советомъ твоимъ наставилъ мя еси, и со славою приялъ мя еси».

Посмотрев направо, святая увидела сопутствующих ей ангелов и возрадовалась душой. По пришествии на место, слуги с ругательствами развернули Ирину обратно, ведя ее на вожжах. Эту процессию сопровождало много народа, а святая видела перед собой только ангела, ударяющего жезлом по земле. Ирине подумалось: «Погибнут враги Божии».

Когда процессия дошла до места, где стоял ангел, земля внезапно разверзлась и пожрала слуг мучителя, ведших Ирину. Святая почувствовала себя свободной от уз, так как невидимые заботливые руки сняли мешок с песком с ее плеч, гвозди выпали из ее ног, и стала она здорова ногами и ходила, славя Бога. Князь, узнав обо всем произошедшем, произнес: «Боги разверзли землю и отвели под землю от этой волшебницы моих слуг». На что ему возразили: «Бог Живый со святой мученицей Ириной!». Правда, нашлись и те, кто бранными словами поносили Ирину. Тогда ангел, разверзший землю, поразил внезапной смертью многих неверных числом до десяти тысяч. Другие же взывали о помощи у Бога Истинного. Так уверовало около 30 тысяч человек. Только Свах не хотел смириться, за что и был поражен смертью.

Ирина же проповедовала в городе, исцеляя болящих, проповедуя Слово Божие. Тем временем пришел в Магеддон Тимофей. Ирина, Тимофей и другие уверовавшие пошли к столпу, где поселился отец Ирины, служа в безмолвии Господу. Здесь все приняли крещение.

Еще три года пробыла в родном городе Ирина, проповедуя веру Христову, а затем отправилась в Каллиполь, где правил родственник Седекии и Сваха. Он также уговаривал Ирину поклониться лживым богам и получил отказ. В гневе Нумериан приказал слугам растопить трех медных волов, решив, что если святая одолеет в одном воле силу огня, то будет брошена в другой; если же сделает то же и с другим, тогда будет брошена в третий. Так и случилось. Когда медные волы были раскалены, как горячие угли, святую бросили в один из них. Ирина стала громко молиться: «Господи! Поспеши на помощь мне, страждущей ради святого имени Твоего!».

Явился тогда к Ирине ангел Господень. Увещевая ее не бояться мучений, он остудил пламя. Народ роптал и возмущался на князя, что напрасно погубил цветущую юностью девицу. Когда медь остыла, Ирину нашли живой и здоровой. Опять святую обвинили в волшебстве. И была она брошена в другой вол, а затем и в третий. Этот третий двинулся с места как живой, прошел четвертую часть поприща, вернулся и рассыпался, а святая мученица вышла из него невредимой.

Видя это, уверовало около ста тысяч. Нумераин же оставалсяв неверии и хуже того, хулил Бога, за что был поражен ангелом Божиим и смертельно разболелся. Умирая, он приказал своему епарху Ваводану подвергнуть Ирину различным мукам а затем умертвить ее самой лютой казнью. Но в город пришел Тимофей. Народ все более и более склонялся к вере Христовой.

Ваводан побоялся здесь мучить Ирину. Он пошел в Константину, приказал вести Ирину за собой. Здесь епарх приказал приковать Ирину к решетке, под решеткой разжечь огонь. На святую стали лить масло и смолу. Но Ирина была цела и невредима, воспевала и славила имя Бога, как будто ее орошала холодная роса. И тут произошло чудо: как ни жестоки были мучители, но и среди них, по воле Божией попадались богоугодные люди. Епарх, видя чудо с Ириной, упал перед ней на колени, просил не погубить его, как других князей потому, что он уверовал в Истинного Бога.

Пришел сюда Тимофей и крестил всех уверовавших. Ирина еще немного пробыла здесь и пошла в другие города. Но тут же была схвачена воинами князя Савория, правителя Фракийского города Месемврия. Недолго разговаривал он со святой – просто взял и отсек ей голову, гордясь, что так быстро справился с волшебницей, погубившей столько князей, вовсю хулил Бога, Который не пришел спасти Ирину.

Но Бог всемогущ, не Он ли многа телеса оусопшихъ святыхъ воскресил, так что они изшедше из гробъ, по воскресении Его, внидоша во святый градъ, и явишася мноземъ? Господь послал ангела своего и восставил святую ирину живой из гроба и сказал Ирине: «Хотя ты и совершила уже подвиг страдания своего и подобало тебе уже и почить, ибо ты достойна блаженства на небесах; но чтобы не возносились нечестивые и беззаконные паки, хвалящиеся, что они преодолели силу Бога нашего, - иди в город, чтобы увидели тебя живой и посрамились все нечестивцы, познав, что Бог наш всемогущ; больше ты ни от кого уже не примешь никакого страдания».

Вошла Ирина в Месемврию, держа масличную ветвь в руке своей. Все видевшие ее исполнялись ужаса, они кричали: «Дивен Бог Ирины, и нет иного Бога, кроме Его». Князь испугался, увидев Ирину, припал к ее ногам, просил остаться в его городе, чтобы сделать их христианами. Ирина осталась , научила их святой вере, жители уверовали во Христа, а Тимофей вновь всех крестил. Отсюда Ирина отправилась домой, где умер отец ее. Она оплакала его, побыла несколько времени с матушкой, а затем ангел на облаке перенес ее в Эфес, где она творила многие чудеса и исцеления. Пришел к ней однажды старец Апелиан. Через несколько дней Ирина обратилась к народу: «Радуйтесь, братья мои! Мир Господа Иисуса Христа да будет с вами; благодушествуйте, веселясь о Господе нашем, и крепко стойте в вер. Я отхожу от вас и благодарю вас, что вы приняли меня, странницу. Знайте же, что всякий, принимающий странников, бывает другом Бога Небесного».

Взяв старца Апелиана и шесть благоговейных мужей, Ирина пошла с ними за город. Найдя в каменной скале пустой гроб, вошла в него и попросила спутников: «Покройте меня плотно сверху камнем, чтобы никто не мог открыть меня раньше четвертого дня». Осенив себя крестным знамением, поприветствовав последним приветствием спутников, Ирина возлегла. Мужи сделали, как повелела святая и вернулись в город.

На четвертый день Апелиан с теми же мужами пришел ко гробу, но не нашел тела святой Ирины. Апелиан поспешил в город возвестить о случившемся. Многие собрались у гроба Ирины, удивлялись и с ужасом прославляли Бога.

Так окончились страдания святой девы Ирины, таковы были подвиги ее – невесты Христовой.


Сколько раз батюшка поздравляя нас с днем Ангела, советовал брать пример с того святого, чье имя мы носим. Так же было, когда он поздравлял и нашу Ирину (регента, редактора «Вестника»). Мне почему-то представлялась зрелая матрона, красивая, умная, сильная. Дело в том, что я, к сожалению, ничего не знала о святой. В этот раз, думая, что написать, я решила прочитать и рассказать вам о святой Ирине. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что это в сущности был ребенок, слабая девочка. Но не такая уж она оказалась слабая, Сам Господь укреплял ее!

Ирина, поздравляя тебя с днем твоего Ангела, хотелось бы пожелать тебе всего самого хорошего, а главное терпения, силы духа, никогда не унывать и почаще обращаться к своей небесной покровительнице святой Ирине, прося ее о заступничестве перед Богом, тогда все у тебя получится! С днем Ангела!

Сума да тюрьма

Щеголева Надежда

Воистину в русском народе говорят: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Нет, в нищете я, слава Богу, не жила. Но был момент в моей самостоятельной жизни, когда я жила полностью за чужой счет, хотя это и была моя мама. Случилось это в тот самый август-сентябрь 1998 года, когда многие в нашей стране очень много потеряли из-за игр с рублями-долларами. Тогда я получила свою маленькую пенсию, она как-то быстро на что-то разлетелась. И тут - обвал рубля, маму положили в больницу, многие выплаты и пенсии следующего месяца задерживались на неопределенный срок.

Как это ни странно будет звучать, но спасло нас именно то, что мамуля оказалась в больнице – это была в какой-то степени экономия средств (не секрет, что многие пенсионеры просто выискивают какую-нибудь себе болезнь, чтобы их положили в больницу, и на этом экономят), ведь там, хоть как-то, но кормили, а уж на особые гостинцы она никогда и не рассчитывала.

Она всю свою пенсию и зарплату отдала в мои руки, чтобы я могла оплатить все счета, ремонт бытовой техники, который так некстати случился, чтобы я могла что-то купить себе и приготовить покушать, и купить ей что-нибудь к чаю, чтобы уж совсем не загнуться от больничной еды. Спасло тогда и большое количество маминых друзей и коллег по работе, которые ее навещали, спас огород, на котором был небольшой, но все же был, урожай, который вырастили мамины сестры.

Это, наверное, был единственный момент, не считая детства, конечно, когда мы, дети, сидим у родителей на шее, когда я чувствовала себя настолько безпомощной, такой угнетенной домашними обстоятельствами, что даже как-то раз на исповеди у батюшки просто разрыдалась от безсилия, от сознания того, что я ничем не могу помочь своей матери, что она лежит в этой больнице и только и делает, что переживает за меня вместо того, чтобы спокойно лечиться и ни о чем не волноваться.

Почему-то тогда меня сильно задело, когда мне дали денег на еду, узнав о моих обстоятельствах. Я, из-за гордыни, начала препираться: да вот, мне неудобно, да как же так, да не надо. Но меня быстро поставили на место, я взяла деньги, как-то успокоилась. Но я часто вспоминала тогда случай не очень красивый из моей же практики, может его и не надо было вспоминать, но я постоянно, как говорят, пилила опилки, у меня просто в голове все происшедшее не укладывалось.

А все произошло буквально тогда же, в 1998 году, но весной. В одно из воскресений после литургии я рискнула впервые за все время болезни без посторонней помощи выбраться в Москву в гости к маминой родственнице, которая в этот день устроила поминки по своей умершей несколько лет назад маме, которую мы все знали и любили. В этот день мама с сестрами поехала на другой конец Москвы к родственнице. А я решила устроить им небольшой сюрприз, что мне и удалось с успехом (с Божьей помощью) сделать. Когда я приехала, то увидела, что мама моя не за столом сидит, где все гости, а лежит на кушетке. Я стала расспрашивать тетушек, что случилось, и в ответ услышала нестройное многоголосие о причинах. Вывод я сделала один – тетки могли всего этого не допустить, если бы были понастойчивее в отношении мамы, и она не сделала бы того, что сделала (она, оказывается с утра, неважно себя чувствовавшая себя в последние дни, успела съездить и на кладбище, которое вообще незнамо где находится, и они взяли ее с собой вместо того, чтобы отправить домой). Вот тут, я, конечно, тоже некрасиво, чисто из эгоистических побуждений, вдруг нагло спросила: «А если мамка умрет, что вы будете делать!?» А они не задумываясь, знаете, что мне ответили? – «Мы посадим тебя на инвалидную коляску, и ты будешь побираться». У меня даже, как говорит Крылов, в зобу сперло. Я опешила от такой простоты ответа, было такое ощущение, что это говорят совершенно мне чужие люди, которым до меня и сестры с маленьким ребенком нет дела, им наплевать, что будет с нами, когда не станет, не дай Бог так рано, их сестры; что ответ этот был давно обдуман, и только нужно было задать этот вопрос, и они его с радостью дадут.

Теперь-то я понимаю, что не они мне отвечали, это было чужое наущение. Ведь не могли же милейшие незамужние женщины, не имеющие своих детей, посвятившие всю свою жизнь себе, работе, своей маме (моей бабушке) и племянницам (мне и моей сестре), сказать такое. Мне не нашлось даже, что им ответить. Да в такой момент это было, наверное, и не нужно: неужели бы я стала сопротивляться и говорить, что я не поеду, или они не посмеют. Любой ответ был бы неуместен и глуп.

Меня просто это сильно задело, я все представляла людей в метро, стоящих, сидящих, порой лежащих с протянутой рукой, плохо одетых, кто на костылях, кто на коляске, а кто просто от безысходности. При этом часть из них – это в своем роде профессионалы-побирушки, это целая мафия по этой части. Никогда не читали роман Крестовского «Петербургские трущобы»? В России сняли фильм по мотивам этого романа «Петербургские тайны», но это цветочки по сравнению с книгой, где автор расписал всю подноготную этого таинственного мирка профессиональных «хромых», «слепых» и т. д.

Представив себя рядом, у меня похолодело внутри. «Неужели только так можно жить, оставшись, по сути одна (у сестры своя жизнь, своя маленькая семья), неужели ничто и никто не поможет?» Все эти мысли кружились, множились и не давали покоя, как будто заняться больше нечем. Но я продолжаю потихоньку ходить в храм молиться, что-то делать по дому. И вот тут случается та история с больницей, рассказанная выше. Да, я взяла деньги, успокоилась и подумала: «Что ж, раз по-другому не получается, буду стоять с протянутой рукой, только бы никто не цеплялся вроде милиции, «профессионалов»».

В тот момент, когда наступило полное успокоение, когда я уже смирилась с этими мыслями и думала «значит так надо», Господь дал мне совершенно нормальный способ заработать денег на жизнь, и, главное, Он дал мне силы на это. Представляете себе человека, который изо дня в день сидит дома, практически полулежит на своей специальной кровати, который только периодически (летом) выходит в храм, и вдруг ему предлагают работу в церковной лавке в магазине. Это значит, работать в режиме магазина, ну может быть, чуть меньше, в особые часы, когда точно в магазине наплыв покупателей - обеденные часы ДМПП и конец рабочего дня там же, а в субботу – приезжие из других мест Подмосковья, которым захотелось взглянуть на ткани в нашем магазине, ну и заодно на все другое. Очень мало, к сожалению, было, так сказать постоянных посетителей церковной лавки, но они были, и всегда радостно было от таких встреч.

Было одно только неудобство – я не могла сидеть, т. е. мне просто это неудобно на низких сидениях. Я практически все рабочее время стояла, опершись на край высокого стола-прилавка, на котором лежали рулоны с портьерами. Когда я поначалу приходила домой, я просто ложилась и лежала: мои подошвы горели огнем. Но ничего, Господь миловал, ножки окрепли. Появился определенный тонус – надо встать пораньше, надо сделать определенные дела, надо на работу, да так, чтобы никто не знал о твоем подлинном сегодняшнем настроении, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее (бывало и такое).

А самое приятное из всего этого то, что я могла позволить купить маме своей туфли, которые она еще очень долго бы себе выбирала, чтобы купить что попроще да не очень дорого; то, что я смогла поехать с племянником и мамой на Красную Площадь, где малыш впервые побывал в Соборе Василия Блаженного, в часовне, где находится Иверская икона Божией Матери (входишь туда, и дух захватывает!); то, что этой же компанией мы поехали в Лианозовский парк, где много всяких аттракционов (племяннику это было в новинку, мама вспоминала молодость, а я свое детство, потому что недалеко от парка когда-то жила моя бабушка с мамиными сестрами, и в этом парке мы были частенько); то, что я могла подарить маме подарок на день Ангела и день рождения, не трясясь над копейками. Может, это и было расточительством от неожиданности такого количества денег, по сравнению с пенсией, но я хотела хоть как-то успеть что-то сделать своим близким, особенно маме: она после больницы очень ослабела, стала несколько апатичной, она уходила от нас, это было заметно. Я пыталась хоть как-то ее расшевелить, волоком тащила в наш новый, только что отстроенный, храм: ей тяжело было ходить (мы все смеялись – битый небитого везет); я заставляла ее приводить племянника причащаться, водить его в воскресную школу. Моя задача была – не дать ей засидеться, не потерять вкус к жизни, потому что кроме работы ее в последнее время ничто не волновало, она все хотела работать, чтобы содержать себя и меня. Я уговаривала ее уйти на пенсию, но она отказывалась.

Однажды, сделав отчет на работе, сдав все ключи от складов, подписав все документы, получив деньги за отпуск, она пришла домой, ей стало плохо, и она ушла в иной отпуск, но уже навсегда. И только тогда я поняла, что Господь задолго до этого момента готовил меня к нему: Он дал мне работу, Он дал мне силы на нее, Он дал моим пяткам погореть и привыкнуть к стоянию, Он дал мне возможность хоть что-то сделать для матери, которую я из эгоизма боялась потерять и которую Он все-таки забрал, дав мне возможность кувыркаться теперь самой. Так, наверное, птицы-родители учат своих птенцов летать. Правда, я, по возрасту, совсем не птенчик, но все же были ситуации, когда полагаешься на родителей даже во взрослом состоянии на все 100%, когда знаешь, что кроме них, кормильцев, никто не поможет. Наверное, это расслабляет, и ты автоматически садишься на родительскую шею, да еще иногда и попискиваешь от неудовольствия, если что-то не так они делают. Как мама говорила: «Ну все, сели на шею, да еще ножками дергают». Теперь вот не дергаю, а порой свою шею подставляю. Жизнь идет, она продолжается, и законы у нее все те же самые.

Через некоторое время моим «рабочим» местом стал наш храм. Сначала все казалось так торжественно: ведь храм все-таки, и бываешь здесь не только на службе, когда праздник, а каждый день практически. Но суета сует делает свое дело - за торжественностью приходит обыденность, и теряется блеск, щебетание от восторга превращается в ворчание, недовольство, а иногда и ропот. Такое ощущение, что забываешь, что ты находишься в доме Божием, а не в конторе с длиннющим заумным названием. Потерялся строй молитвы, потерялась простота, появился некоторый снобизм, автоматизм. А это страшно для души! Ой, как страшно!

Чтобы разрушить все это безобразие в моей душе, Господь дал мне новый шанс, новую возможность взглянуть на себя со стороны, Он дал мне своеобразный отдых – я попала в больницу.

Но попала я туда необыкновенным для меня образом. Честно говоря, я уже стала подумывать, что с Божьей помощью, для меня уже закончились все больничные посещения по основному заболеванию, закончились операции, наркозы, уколы, таблетки и гипсы. Я стала порхать как та стрекоза, забыв о многом: гордость и тщеславие подарили крылышки. Господь решил их подрезать. Я не заболела, у меня не началось жуткое обострение, как это бывает с такими как я осенью-весной. Я упала, но не на улице, подскользнувшись на льду (ведь всю зиму отходила – и ничего!), не на лестнице, с которой я «не дружу» (все время спотыкаюсь). Я упала в храме и прямо в объятия к Богу. «Полежи, миленькая, подумай! Может, что и надумаешь, а мы уж тут сами, без тебя побудем!». Я упала и физически, и морально. Мне была дарована возможность подняться из моего кошмара, чтобы я вновь научилась просить людей о помощи, а не задирать нос кверху, мол «мы сами с усами» и сами все сможем. Нет, так не бывает. Человек в миру живет среди людей, и он просто должен научиться не только отдавать себя и свое, но принимать, когда ему дают, и просить, когда сам не справляется. Ну а видели бы вы меня в гипсовой упаковке! Кто видел, тот вам расскажет, что была я похожа на черепашку – загипсовали не только руку, но и сделали фиксацию на лопатку. Видок тот еще! Хочу – не хочу, а просить сделать косичку придется кого-то другого!

Но, наверное, это на самом деле для мирского человека самое лучшее лекарство – побывать в больнице. Не просто заболеть и лежать дома на диване и причитать между молитвой и домашней суетой, а именно быть в больнице.

Это как в тюрьме, такое мое мнение. Не знаю, Господь миловал и от этой участи, но в больницах (и санаториях) я провела столько времени, что просто книгу можно написать «Моя жизнь в больнице (или «в санатории»)». Но как-то все предыдущие мои посещения этих заведений не воспринимались мною, как должное, я в то время далеко была от Бога, от храма, от воцерковления. Правда, последний раз, когда я лежала в больнице, я уже что-то пыталась постичь, но не смотрела на себя со стороны. Я всегда играла роль человека стойкого, сильного, большую часть жизни проболевшего старческой болезнью, которая одолела меня в детстве, сумевшего не сдаться. Я была в маске шута, которому практически всегда весело, он смешит себя и других, он нагло высказывает все вслух, если ему что-то не нравиться, забывая о чувствах людей, о Том, Кто дал силы на эти шутки и веселье.

Но в тюрьме все ясно: ты преступил черту – получил наказание, через определенный срок ты выходишь, если ничего не произойдет. В больницу же ты попадаешь, как правило, неожиданно. Болезнь, правда, тоже воспринимается как наказание, но ты не знаешь, за что, не знаешь, когда выйдешь и выйдешь ли ты вообще, и какой приговор тебе еще только вынесут, прежде чем отправить домой.

Нынешнее мое пребывание я восприняла поначалу со слезами, потом успокоилась: раньше сядешь – раньше выйдешь. Лежишь себе отдыхаешь физически, размышляешь о себе, перемываешь сама себе слабые косточки, пытаешься осознать что случилось, потому что случившееся воспринимала как большинство людей – как наказание, забывая, что Бог не наказывает – Он спасает! Он не просто так определил меня в больницу, он дал мне вновь пообщаться с людьми, находящимися со мной в одинаковой ситуации – мы все равны перед болезнью, перед травмой, мы все находимся в одинаковых условиях – мы все безпомощны в травматологии. Но все по-разному относились к тому, что с ним произошло: кто-то роптал, кто-то смиренно вздыхал, кто-то воспринимал все, с учетом нынешних обстоятельств, продолжением винно-наркотического веселья с крутыми друзьями и подругами, которые позволяли ходить к своей подружке сразу целой толпой, которая шумит, бранится, курит прямо в палате, не обращая ни на кого внимание. И так часами. Мои бедные бабушки-соседки уже не выдерживали и делали замечания, но что они людям, которым дело только до себя и своих проблем и выяснения отношений, неизвестно на каких принципах построенных.

Однажды мне показалось, что я в камере не знаю какого заключения. Ведь когда новичок попадает в камеру, ему сразу устраивают какие-то проверки бывалые седоки, они цепляются к ним, унижают всячески, делают невыносимым пребывание в камере. Нет, нас прямо никто не унижал, не оскорблял, но косвенно мы были все просто растоптаны, наши просьбы вести себя по-людски ничего не стоили, в ответ только ругательство или смех. И, главное, девушка-то, к которой ходила вся эта компашка, добрая по натуре, мыслила периодически светло и правильно, но ее засосало это болото вина и наркотиков, эти друзья, строящие из себя крутых и мафиозных. Но стоит взглянуть хоть раз на их лица и шатающуюся походку, сразу понимаешь, что все это бравада друг перед другом и перед нами. Только зачем?

Вот так мы и жили в больнице и ждали, когда нам вынесут приговор (кому какой) и «выпустят на волю». Спасало нас, меня по крайней мере, то, что меня посещали все мои родные и близкие, т. е. все вы, кто смог ко мне вырваться и кто не смог, но думал обо мне; как мог, молился о моем выздоровлении. Вы все поддержали меня своими добрыми словами; как могли, утешали меня, поддерживали во мне, так сказать, боевой дух, а кто-то писал добрые письма и стихи:

Милая Надежда!

Как тебе живется?

Как конечность верхняя?

Гнется ли, не гнется?

Не болят ли косточки?

Как они срастаются?

Очень мы надеемся,

Что ты поправляешься.

Может, что-то нужно?

Ты звони, пожалуйста.

Телефон у нас такой:

***-**-**

(Не рифмуется ни с чем).

Просим все мы у тебя

Искренне прощения

В этот Богом данный день –

Прощеное Воскресение.

Хочется, чтоб поскорей

Мы тебя увидели

В нашей сердцу дорогой

И родной обители.

Чтоб улыбкой светлой

Радовала нас.

Да, рука сломалась.

Но остался глаз!

X., Y. и Z.

17.03.2002 г.

Спаси, Господи всех, кто не забывает меня и всячески старается как-то помочь мне жить, а не существовать! Я вас всех люблю! И вы меня простите, если, что не так! Ваша, Надежда.

2002 год

воскресенье, 11 мая 2008 г.

Архимандрит Кирилл о празднике жен-мироносиц


Пройдут годы и тысячелетия, но Церковь Божия не перестанет с благоговением воспоминать имена и подвиги святых жен-мироносиц и тайных учеников Христовых -- Иосифа Аримафейского и Никодима, которые проявили такую пламенную любовь ко Господу, как во время Его земной жизни, так -- особенно -- во время Его погребения.
Совершая празднование в честь святых жен-мироносиц, будем подражать, дорогие, примеру их любви и усердия к Иисусу Христу, Который теперь уже не во гробе, а на Престоле славы со Отцем и Духом. Принесем Ему не миро и ароматы, как погребенному, а дела, служащие к прославлению Его имени, дела милосердия к нищей братии и усопшим, а также ревностное усердие к церковному богослужению и благолепию храмов Его.
Архимандрит Кирилл (Павлов)

Православные праздники

Страстная седмица
Каталог ссылок о Страстной седмице
Страстная седмица -- преддверие Пасхи

Пасха
Детский сайт о Пасхе
Как почитали праздники в древности
Благотворительность в праздник Пасхи

3-я Неделя по Пасхе. Жен-мироносиц
Архимандрит Кирилл о празднике

Праздники России

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

9 мая 2008
смотри также ссылки
Победа.ру
сайт "Непридуманные рассказы о войне"

День победы

9 мая 2008 года


С днем великой победы! Вечная память погибшим! Здоровья оставшимся в живых!!!


Прожектор шарит осторожно по пригорку,
И ночь от этого нам кажется темней.
Который месяц не снимал я гимнастерку,
Который месяц не расстегивал ремней.
Припев:
Есть у меня в запасе гильза от снаряда.
В кисете вышитом душистый самосад.
Солдату лишнего имущества не надо -
Махнем не глядя, как на фронте говорят!
Солдат хранит в кармане выцветшей шинели
Письмо от матери и горсть родной земли.
Мы для Победы ничего не пожалели.
Мы даже сердце, как НЗ, не берегли.
Припев:
Что пожелать тебе сегодня перед боем? -
Ведь мы в огонь и дым идем не для наград.
Давай с тобою поменяемся судьбою. -
Махнем не глядя, как на фронте говорят.
Мы научились под огнем ходить не горбясь,
С жильем случайным расставаться не скорбя.
Вот потому-то, наш родной гвардейский корпус,
Сто грамм с прицепом надо выпить за тебя.
Припев:
Покуда тучи над землей еще теснятся
Для нас покоя нет, и нет пути назад.
Так с чем с тобой мне на прощанье обменяться? -
Махнем не глядя, как на фронте говорят.
Слова Матусовского



$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$

С праздником!

"Война - страшное дело тех, которые предпринимают ее без нужды, без правды, с жаждою корысти или преобладания, превратившеюся в жажду крови. На них лежит тяжкая ответственность за кровь и бедствия своих и чужих.
Но война - священное дело для тех, которые принимают ее по необходимости, в защиту правды, веры, отечества. Подвизающийся в сей брани оружием совыершает подвиг веры и правды, который христианские мученики совершали исповеданием веры и правды, страданием и смертию за сие исповедание; и, приемля раны, и полагая живот свой в сей брани, он идет вслед мучеников к нетленному венцу". Свт. Филарет Московский