Стихи Невского (Александра)

Снег

Снег ложится на всё пеленой
Как болотная хмарь поутру,
Приглушил он все звуки собой
И весь мир у него как в плену.

Не отпустит он нас до весны,
Как ни дёргайся, как ни крутись,
Он подарит кошмарные сны,
Будто снег на земле на всю жизнь.

Может выйдет, как чудо-герой
Солнце рыжее, тучи прогнав
И польются капели рекой,
Одеяло снегов изорвав.

Но напрасны надежды зимой,
От неё только холод и мрак,
Вот идёшь ты с работы домой,
Слов молитвы не вспомнить никак.

Как же вышло так, кто допустил,
Чтоб надежды угас огонёк,
Чтобы толстый из снега настил
Навесгда от счастья отвлек...

****

Ни о чём

О чём молчишь ты, Лик иконы,
О чём такая грусть в глазах?
О том, что попраны Законы
И адский червь живёт в сердцах?

О том, что люди, словно бесы,
Бегут, толкаются, галдят,
И что железные завесы
У многих на глазах висят.

Завес железное бряцанье,
Как поступь тысячей солдат,
И Правду древнего Писанья
Нам не вернуть уже назад.

***


Тени не исчезают никогда

На стене играют тени
То от солнца, то от фар,
Как немое представленье
Без речей и без фанфар.

Там актёрам чуждо слово,
Им не надо говорить,
Чтобы точно и толково
Протянуть сюжета нить.

Вот баталия лихая,
Вот беседа тет-а-тет.
В такт листве главой качая,
Ожил вдруг немой портрет.

В этом мире бессуетном,
Полном странной тишины,
В немоте течёт портретной
Жизнь неведомой страны.

Со стены на нас взирая
Не поймут они зачем
Люди, рук не покладая,
Суетятся в мире сем.

Стихи Артуры (Татьяны)

Век скончавается, любовь оскудевает…
Но ты не верь, что злом полна земля.
Я знаю, что надежда в дымке тает,
Готовы к жатве нивы и поля…

И ты один, тупую боль глотая,
Во тьме ища поддержку чьих-то рук,
Возможно, никогда и не узнаешь,
Что рядом был с тобою этот друг.

И чьи-то руки зажигали свечи,
И чьи-то губы повторяли вновь:
«Спаси, Господь, и в сердце человечье
Верни Надежду, Веру и Любовь».

И ты вставал, и шел, не уставая,
Надеясь, веря, может быть любя,
И абсолютно ничего не зная
О том, кто был так близко от тебя...

И, одурев от мировых событий,
Мы молимся, страдая и любя.
Соединят невидимые нити
В молитве призывающих Тебя!

****
На свете многие дороги,
Проходят сквозь поля тревоги,
Проходят улицы печали,
Туманные раздумий дали,
Пустыни тайн и искушений,
Где на песке ложатся тени
Как сети для твоих сомнений...
Не бойся, Странник, поверь хоть в это:
Твой путь лежит сквозь тени - к Свету.

****

Страница перевернута,
Как правило,
Ты не вернешься вновь
К прочитанным строкам...
Что в пройденной главе
Страдать заставило -
Не разрывает больше
Сердце пополам...
И за спиной горят сожженные мосты,
Которые однажды переходишь ты...

****

Я как от тесной обуви,
От слов устала правильных,
Что сердце не наполнили
И плакать не заставили…

От дружбы переменчивой,
Как ветер в поле веющий,
Я стала недоверчивой,
А может быть – не верящей…

А мостик мой качается,
Ведет над речкой быстрою,
И некогда печалиться,
И плакать в воду чистую…

А спички, что в кармане я
Всегда держу, чтоб жечь мосты,
В минуту покаянную
Я речке брошу с высоты…

****

Я не порежусь о края
Ни жизни этой, ни тебя,
Но то, что это все - вранье
Об это знаю только я.

Мне б надо правду рассказать,
Но улыбнуться будет проще…
Поговорим о всем хорошем,
Чтобы друг друга не понять.

И не увидеть глубины,
Чтоб голова не закружилась…
Беседа вроде бы сложилась,
А остальное – просто сны…

Но если вдруг захочешь знать
То, что от взгляда скрыто все же
Тебе расскажет летний дождь,
Что на себя я не похожа…

****

"Идите теперь, он открыл мне все сердце свое..."
Так любовь предавала в объятия смерти героя.
Пусть она о тебе горьких слез никогда не прольет,
Ты в ослепших глазах боль потери до времени скроешь...
Как же вышло, что сильный и славный воитель
Словно в сети, в объятия женские, душу свою
Бросил щедрой рукой... Филистимляне, прочь отойдите,
Только видно, насмешек своих вы унять не хотите...
Будь что будет, сильнее, сильнее Дагону кадите,
В жертву Богу Израиля жизнь полагаю свою.
Умри, душа моя, с филистимлянами!

****

2 сентября (дата поступления)


Любовь...

Сколько споришь ты с непогодой,
Тонешь в волнах житейского моря…
Отпусти любовь на свободу,
Не оправдываясь и не споря…

Отпусти, как бы ни было страшно,
Птице вольной не место в клетке.
Не цепляясь за день вчерашний,
Положившись на волю ветра…

Доверяя чужой свободе,
Отпускаешь вольную птицу,
Не оправдываясь и не споря…
И она к тебе возвратится.

ФЕОДОР СМОЛЕНСКИЙ (ЧЕРНЫЙ) СО ЧАДАМИ (ЯРОСЛАВСКИЕ ЧУДОТВОРЦЫ). ФЕОДОРОВСКАЯ ИКОНА БОГОРОДИЦЫ

Святой блаженный князь Феодор, по прозванию Черный, был сыном Смоленского князя Ростислава Мстиславовича и происходил от девятой степени от святого равноапостольного князя Владимира. Феодор имел двух братьев, Глеба и Михаила…

1240 год… Пылает осажденный Батыем Киев. Доблестный князь Ростислав готов был защищать город до конца. Но что-то произошло между ним и Великим Князем Даниилом Галицким. Последний отстранил князя от обороны Киева. Ростислав Мстиславович спешно покинул Киев, обидевшись на несправедливое обвинение в трусости. Уехал он в свой Смоленский удел. От этих событий остались у Феодора в памяти нечеткие воспоминания – только ломкие, гибкие руки матери, заворачивающие трехлетнего Феодора в теплую медвежью полость, устраивающие поудобнее в уютный возок; только ржанье коней, лай псов, сполохи огня, гул… и чувство несправедливости, идущее от отца, через отца, потом от братьев, которые, когда отца не стало, забрали себе стольный град Смоленск, а Феодору оставили Можайск, похожий больше на большую деревню…

Но не гневался на них князь Феодор, терпеливо правил своим уделом. За это Господь вверил ему в управление город Ярославль. А случилось это следующим образом. В Ярославле жила княгиня Ксения, супруга князя Василия Ростовского, у которой была дочь Мария. Когда ярославское княжество осиротело и дядья юной княжны Марии Борис и Глеб, князья Ростовские, первыми забили тревогу, собрались у Великого Князя в Переславле на совет. Была и Ксения. Долго обсуждали, перебирали женихов. И наконец, на Феодоре Можайском остановились. Конечно, гол, как сокол. Но кровей чистейших. Древнейшего рода Рюриковичей. К тому же статен и красив… Благословил их на брак великий Князь Александр Невский. И родился у князя наследник Михаил и дочь. Но шатким было положение князя в Ярославле: во всем и везде верховодила княгиня Ксения, женщина властная, горячая. Феодора она недолюбливала, считала, что он не пара ее дочери, но зато души не чаяла в наследнике Михаиле.

Но и это терпел князь Феодор, жил богоугодно, ибо с юных лет возлюбил Христа и Матерь Его Пречистую Деву Марию. Особенно он почитал священников и иноков и благотворил нищим. Он во всем старался угождать Спасителю и устраняться неправды. Лишь только однажды он посетовал на свое положение в Ярославле Александру Невскому, с которым они встретились в Орде, у хана Берке. Феодор отправился в Орду для получения ярлыка на правление Ярославля, ведь это был город не его по наследству. Сам он говаривал: “…Без ярлыка я там, в Ярославле, не поймешь и что… не то князь, не то муж… не то просто зять при теще княгине Ксении…”. Великий Князь утешал его: “Понимаю… Ничего, ярлык получишь, все потихоньку наладится, а Ксения… что ж… Ее сам Батый уважал… да и нынешний Царь тоже… ничего ярлык получишь, все наладится, настоящим князем станешь… Получишь ярлык – и с Богом…”.

В том же году, 1262, когда Феодор только прибыл в Орду, Великий Князь Александр Невский после долго томления там, отправился домой. Но дошел только до Нижнего Новгорода – там занемог и прибыл в Городец, совсем разболелся… Много потрудившись Богу, Великий Князь Александр оставил царство земное. Митрополит Кирилл говорил: “Дети мои, знайте, что уже зашло солнце Земли Русской”. Иереи и диаконы, черноризцы, нищие и богатые и все люди восклицали: “Уже погибаем!”.

Князю Феодору так же много лет пришлось провести в “гостях” у нового Царя Менгу-Темира (Берке-то недолго пожил после смерти Александра Невского, которого приказал медленно убивать – отравлять понемногу, каждый день). Уж очень он пришелся ко двору – понравился и Царю и жене его, и маленькой их дочке. “Феодор Черный, быв в Орде, мужественной красотою и разумом столь пленил Царицу Монгольскую, Джиджекхатунь, что она пожелала выдать за него замуж дочь свою Юлдуз. Царь же всегда повелевал ему предстоять у себя и чашу от рук его приимаша и три года держаша его у себя…”. Со своей дружиной князь Феодор помогал усмирять хану его врагов: Болгар на Каме, Аланов на Кавказе.

А Русью правил Великий Князь Василий , брат Александра Невского. В его недолгое правление во Владимире митрополитом Кириллом был созван Собор. Этим признавалось главенство Владимира. На Собор съехались многие епископы – и Долмат Новгородский, и Игнатий Ростовский, Феогност Сарский и Симеон Полоцкий. После долгих разговоров и обсуждений были утверждены новые церковные Правила.

“Доныне, - писал митрополит Кирилл, - уставы церковные были омрачены облаком Эллинской мудрости, ныне же предлагаются ясно! И неведение да не будет извинением.

Уклоняясь же от истинных правил Христовых, какое мы видели следствие? Не рассеял ли нас Бог по лицу Земли? Не взяты ли грады наши? Не истреблены ли князья острием меча? Не отведены ли в плен семейства? Не опустошены ли Церкви? Не томимся ли ежедневно от ига безбожных и нечестивых врагов?”

Так впервые соборно была названа основная причина Ордынского ига – отступление от истинной веры. Вдобавок к этому Собор не хотел и далее терпеть падение народных нравов. “Известно нам так же, - писалось в новом церковном Уставе, - что многие люди еще держатся древних языческих обыкновений. Сходятся в светлые праздники в какие-то бесовские игрища, криком и свистом сзывают подобных себе пьяниц и бьются дрекольем до самой смерти.

Отныне, кто не перестанет тешить диавола такими гнусными забавами, да будет отлучен от Церквей Божиих. Когда же он умрет, да не отправлять по нем Божьей службы и тело его пусть лежит далеко от Святых храмов!”

Было потом князьями отмечено, что нравственность после Собора заметно укрепилась среди всех слоев населения…

В военном походе 1276 г. князь Феодор и сын Александра Невского Андрей “завоевывали” Аланов для хана, было это в городе Дедякове. В бою за дворец царский чуть было не погиб князь Феодор, да спасло его чудо. Когда от пожара начали рушиться стены и потолок, князь Андрей, отважно отбивавшийся с Феодором от юрких маленьких аланцев, успел выскочить из разрушающегося здания, а Феодор замешкался. Здание рухнуло. Но не сразу князь Андрей сообразил, что давно не видел друга своего князя Феодора. Раненый в ногу, хромая, князь Андрей отправился на поиски Феодора. С трудом он пробрался внутрь дворцовой башни, где происходила последняя битва. Князя Феодора Андрей обнаружил лишь после разбора завала от пожара лежащим на полу, бледного, с запекшейся кровью. Феодор лежал под большой темно-коричневой доской, которую сжимал побелевшими руками. Именно она спасла его от рухнувших стен и потолка. Оказалось, что это была икона Божьей Матери с Предвечным Младенцем (Толгская).

А Менгу-Темир и после этой славной победы все не отпускал князя Феодора домой, все склонял его остаться в Орде, нажимая на то, что и в Орде есть Православная Епархия, что никто не принуждает его веру менять. И Юлдуз привязывалась к князю все больше и больше. Однажды князь показал девочке свою спасительницу – икону Богородицы. Глаза у девчушки вспыхнули, наполнились каким-то неведомым сиянием, она отшвырнула в сторону куклу, которой всегда молилась. Царь тайком наблюдал за ними. После этого жеста дочери, он вошел в комнату и напрямую предложил князю жениться на его дочери. Но князь решительно отказался – ведь в Ярославле остались у него жена и сын, хотя много времени прошло с момента отъезда в Орду: и Мария поостыла к нему, и он сам как-то отдалился, да и Ксения сделала свое дело, не долюбливая зятя своего. Но Господь соединил их навеки, до смерти… “Царь отпустил Феодора Черного с великой честью, дарами и ярлыком и князь с радостью отправился в отечество свое”.

Но не пустила Ксения и горожане князя Феодора в Ярославль, мотивируя тем, что Мария скончалась, сам князь долго пробыл в Орде, она теперь дом его родной, а Ярославлем будет управлять сын его Михаил. “Теща же его и Бояре не приняше Феодора и нелепые словеса глаголаша ему из града женским умыщлением: мы такого обычая не имеем, чтобы отъехавши от нас, назад приняти, сей град княгини Ксении. И есть у нас князь Михаил”.

Так и вернулся князь в Орду, а уж Царь поджидал его: разведчики его не дремали. Ох уж Царь постарался при встрече любимого князя! Он-то думал, что Феодор будет денег у него просить, рать татарскую, чтоб приступом взять Ярославль, а Феодор попросил у него… руки его дочери Юлдуз, которую нежно называл Аннушкой. Царь решил спросить у дочери, как она сама решит – ведь прежде князь отказал ей, а монголка царственных кровей такого не прощает. Да и богатства никакого не осталось, одно только и есть что икона да духовник Прохор, да и веры дочь другой. Но простила Юлдуз князя, веру приняла христианскую. А на брак Менгу-Темир брал благословение у самого Патриарха Константинопольского.

“Послал Царь татарский к Патриарху в Царьград писание, что бы от него получити благословение дщери его. Патриарх же прислал благословение, вкупе же и к Царю писание, коем повелел крестить дщерь его в православие.

Отдав дочь свою за Феодора, даровал Царь Феодору грады многие: тридцать шесть городов, среди которых были Чернигов, Херсон, Болгары, Казань и многие прочие.

К сему же дал на послужение князей и бояр русских, а еще и полграда отдал ему своего Сарая, дворец построил, дал множество золота, жемчуга… Всегда сидеть противу себя повелел, царский венец свой по все дни полагаша на главу его…”.

В крещении Юлдуз стала зваться Анной. Много лет прожила она с Феодором в Орде. Здесь у них родились сыновья Давид и Константин. Благоверные родители воспитывали детей своих в почитании веры Православной. Князь Феодор испросил дозволения строить в Орде православные храмы, все труды свои полагал на распространение Православия в Орде и покровительствовал духовенству. Он не возгордился богатством тестя, не зазнался – он всеми силами старался преуспеть в исполнении заповедей Божиих. И Анна была под стать мужу своему – во всем помощница ему. И молилась она перед маленькой иконой Божьей Матери, списком с иконы, спасшей князя в Дедякове, думая о родителях своих, не познавших Света Истины: “Господи, излей на землю Твою благодать, дай всем народам земли познать Твою Любовь, познать, что Ты любишь нас, как мать и больше матери. Потому что и мать может забыть чадо свое, но Ты никогда не забываешь, ибо ты безмерно любишь создание свое, а любовь не может забыть. Господи Милостивый, богатством милости Твоей спаси все народы.

О Господи, дай Духа Святого на землю, чтобы все народы познали Тебя и научились любви Твоей! Пресвятая Богородица, спаси нас!”

Анна и Феодор не только строили храмы, но и снабжали их церковной утварью, книгами, выкупали пленников и сделали еще много добрых дел. Вообще гостеприимный двор богатого хлебосольного русского князя в самом центре Орды был явлением уникальным. Ведь в то жестокое время этот двор был тихой, уютной гаванью, где многие, очень многие находили для себя и стол, и кров, а порою, и защиту от несправедливых гонений. И все, что делали Феодор и Анна, они делали все вместе, и если не буквально вместе, то при обязательном совете и согласии. Особо в этом благом деянии выделяется устройство Феодором походных, передвижных Церквей.

Все дело в том, что Орда не ограничивалась только Сараем, вокруг которого уже оставалось немного пастбищ. Значительная часть Орды пребывала в виде подвижных улусов, которые кочевали на разных расстояниях вокруг Сарая. В этих кочевых улусах было множество русских пленников. Оторванные от дома, от Православия, которое благодаря Феодору в Сарае крепко встало на ноги (об этом говорило число многих желающих окреститься), русские люди в этих кочующих улусах где-то в предгорьях Урала или Кавказа, представляли собой настолько жалкое зрелище, забитые существа, влачащие жалкое существование, что Феодор не мог не плакать – сердце его кровью обливалось. И он решил создать эти походные церкви.

Одни были небольшие, в виде кибитки, на колесах. Другие побольше – разборные. В тех и других был постоянно закрепленный священник, был алтарь, иконостас, необходимая утварь, книги. Только Богу известно, сколько душ спаслось таким образом, посещая эти походные церкви…

Но вот в Сарай пришло известие о смерти первенца Феодора – Михаила. Князь с семейством отправляется в долгожданный Ярославль. К тому времени в распре двух сыновей Александра Невского за Великокняжеский престол после очередного похода Андрея против Дмитрия, Великим Князем стал вновь Андрей. Дмитрий, бросив Переславль, бежал к Ногаю (темнику Царя Золотой Орды). Андрей вознаградил своего верного союзника Феодора отобранным у Дмитрия княжеством – Переславлем.

Когда же умерли один за другим его братья Михаил и Глеб – Князья Смоленские, княжество по праву отошло Феодору. Но он оставил в Смоленске наместником своего племянника – Андрея Михайловича. Вот так, неожиданно Феодор стал князем трех княжеств, а по существу – четырех, так как в Смоленское княжество в то время входило еще и Брянское княжество… И тут случилось искушение у князя Феодора. Ведь какими княжествами он стал управлять – у него теперь все входы и выходы из Руси: через Смоленск – к немцам, к шведам; через Переславль – на Москву, Чернигов, Киев; а уж про Волгу говорить нечего! Вся Русь в одних руках! Остается только взять ярлык на Великое княжение у Царя Ордынского, но с этим всегда можно договориться! И утешал князь сам себя, ведь неспроста все так сложилось, что в его руках оказались такие княжества – одни по наследству доставшиеся, другое за заслуги перед другим князем, ведь не за красивые же глаза, а за верность клятве, данной еще Александру Невскому – быть помощником сыну его Андрею, достался ему Переславль…

А духовник Прохор пытался образумить князя: “И опять прошу, ты муж уж в летах, умоляю, князь, не возвышайся ты временною славой! Не клонись ты к суетному шатанию. Все это по большому счету пыль и прах! Иль не достаточно уже пролито крови христианской. Давай же мирить князей, наконец… Ты ведь сейчас, действительно, в силе немалой. К слову твоему прислушаются… Решайся, князь!” И молился князь перед иконой на коленях: “Пресвятая Богородица! Смилуйся - наставь на путь истинный!”

Но с Божьей помощью, с помощью увещеваний Прохора, одолел князь минутную слабость – честолюбивое желание стать Великим Князем. “Князь Феодор вернул Переславль князю Димитрию. Князья заключили мир, который сверх чаяния не был нарушен до самой смерти Андреевой. Князья иногда ссорились, но всегда находили способ мириться, не прибегая к мечу, без кровопролития. И на некоторое время на Руси воцарился мир”. Но, увы, не надолго. И как пишут летописи, любимый племянник Феодора Александр Глебович “взял лестью княжество Смоленское под дядей своим”.

А князь наводил порядок в своих княжествах, разбирался с недоимками, правил суд над провинившимися, уже при жизни князя Феодора пели о нем калики-перехожие:

Все он Суд правый правил,

Богатых и сильных не стыдился,

Нищих и убогих не гнушался…

Еще успел в Смоленске заключить торговые соглашения с Ригой, чтобы вследствие этого мероприятия увеличить казну и тем самым уменьшить подати, задумал построить новое училище, и Анне помочь – она задумала на берегу Которосли строить храм во имя Архистратига Михаила…

А в Сарае отец Юлдуз-Анны задумался о вере. Менгу-Темир стал другим, не то, что в молодости. Общение с христианином Сартаком, сыном Батыя, епископом Феогностом, без которого не проходит ни один Совет, а более всего крещение в Православие собственной дочери, да при благословении самого Константинопольского Патриарха, да и любимые внуки, воспитывающиеся в Православии – все это на старости лет сделали больного Менгу-Темира другим. Он выслал дочери просимые ею деньги на возведение храма. Она написала отцу письмо, где обещала до конца своей жизни возводить храмы, замаливая свою вину рода своего.

И тогда Менгу-Темир сделал важный шаг в своей жизни: он первый из Ордынских Царей, кто выдал официальный Ярлык Русской Православной Церкви, освободив ее от всех пошлин. “Вышняго Бога силою и Вышняя Троицы волею Менгу-Темирово слово людским баскаком и полководным князем и данщикам и писцам и всем мимоездящим послам… и всем пошлинникам… да правым сердцем молят за нас Бога и за наше племя без печали и благословляют нас…А кто веру их похулит или ругается, тот ничем не извинится и умрет смертию злою”…

Князь Феодор решил отвоевать Смоленск у племянника своего. Смоленск был его уделом по лествичному праву. Анна отговаривала его, но не смогла. Феодор ушел воевать, Анна отправилась в Кострому – поклониться иконе Феодоровской Божией Матери, о неисчислимых чудесах коей она была наслышана, и которая находилась в Федоровском Соборе. Опускаясь на колени перед Феодоровской иконой Боогородицы, Анна кое-что заметила. То, отчего сердце наполнилось радостью не только от молитвенного общения с Богородицей, со Спасителем, но и от чуда, что Толгская икона Божьей Матери, спасшая князя в Дедюкове, есть зеркальное изображение Феодоровской иконы Богородицы. И хотела пробыть в Костроме неделю, да на радостях, что такое чудо Господь явил, вернулась домой детей порадовать своим открытием, да рассказать про иконы. Ведь они было расстроились, что отец не взял их в поход за малолетством, матушка хотела в одиночестве помолиться – их тоже не взяла, а там икона Феодоровская, к ней сам Феодор Стратилат, батюшкин небесный покровитель прикасался!

Предание гласит, что икону написал еще евангелист Лука, но умалчивает, как она оказалась на русской земле. О том, как Феодоровская икона Божией Матери была обретена уже в Русской земле существует несколько преданий. Одно гласит, что икону обрел на охоте князь Василий Ярославович Костромской (брат Александра Невского). Было это 16/29 августа, в праздник перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа Господа нашего Иисуса Христа, после Божественной литургии князь отправился на охоту. В лесу на красивой сосне он увидел икону Божией Матери, от которой исходило неземное сияние. Князь спешился, помолился и хотел взять икону, но та чудесным образом поднялась выше. Тогда князь вернулся в город, рассказал все духовенству, и к реке Запрудне отправился крестный ход. Совершая молебное пение, и священники, и князь, и простолюдины слезно умоляли Пресвятую Деву прийти в город Кострому – “на сохранение оного и на заступление, и душам верующим на спасение и болящим на исцеление, и бесам на прогнание”.

Только после этого икону смогли взять в руки. Крестный ход двинулся в город. Святыня была поставлена в храме во имя великомученика Феодора Стратилата.

Весть об обретении чудотворной иконы быстро разнеслась по всей Костроме и окрестностям. Люди приходили поклониться святыне. Многие из приходивших удивили князя своими заявлениями, что видели как в то время, когда князь был на охоте, по городу ходил высокий благородного происхождения человек, облаченный в богатые воинские одежды, и носил икону. Еще больше князь был поражен, когда эти люди, видевшие военного, ходившего по городу, узнали его на иконе, изображающей Феодора Стратилата. И князь предложил назвать чудотворную икону Феодоровской в честь верного покровителя и заступника Костромы – Феодора Стратилата, предварительно поблагодарив его за великое благодеяние к костромичам.

Приходили в Кострому и люди из Городца. Они стали вспоминать, что прежде эта икона находилась в их городе. При нашествии Батыя Городец, как и многие другие города, был разграблен и опустошен. Но перед этим жители города бежали, а икону с собой не смогли взять. Вот она сама и явилась князю Василию на охоте…

Прошло несколько дней, горожан постигла беда – сгорел собор, принявший в себя чудную святыню, и которому было более ста лет. Но какова была радость горожан, когда икона на третий день была обнаружена среди пепла не пострадавшей. За короткое время был отстроен новый храм. Но и его ждала та же участь. Начался пожар, собору помочь было нельзя – люди не могли войти в пламя, чтобы спасти хоть что-то. Вдруг над собором вознесся огненный вихрь, который выхватил икону из горящего здания. “Образ Пресвятыя Богородицы на воздухе превознесен над пламенем и невидимо кем держим бысть”.

Все присутствующие решили, что чудотворная икона решила покинуть город навсегда. “И вси со гласом умильно вопиюще сице: “О Пресвятая Госпоже Владычице наша Богородице! Отшествие ли Ты во кую страну твориши или на Небеса восхождение Твое бысть?” Ответа не получивше, людие возопиша из глубины воздыхания своего: “Не остави нас, Владычице, Верная Заступнице наша!” Слыша неутешный плач и воздыхание и к Себе непрестанное воззвание, Пресвятая Дева умилосердися до рабов Своих, и сниде к ним с воздуха на землю чудотворный Ее образ и стояще никем поддержим, разве только ангелы Божиими”.

На речке Запрудне, в том месте, где явилась чудотворная икона, костромичи воздвигли большой храм. Под одним из его алтарей сохранился пень той сосны, на которой князь Василий впервые увидел святыню…

Другое предание говорит нам следующее. Икона получила свое название “Феодоровская” от Великого Князя Ярослава Всеволодовича (умер в 1246 г., отца Александра Невского), носившего в святом крещении имя Феодор – в честь святого Феодора Стратилата. А обретена она была его старшим братом, святым Юрием (Георгием) Всеволодовичем (умер в 1238 г., память 4 февраля), в ветхой деревянной часовне близ старинного города Городца – позже на том месте был устроен Городецкий Феодоровский монастырь, где приняв схиму с именем Алексий, почил Александр Невский. Князь Ярослав-Феодор, ставший после гибели в битве с татарами на Сити святого Юрия Великим Князем Владимирским, в следующем, 1239 г. торжественно перенес его мощи из Ростова в Успенский собор Владимира, а оставшейся от брата иконой благословил своего сына, святого Александра Невского, вступившего в том же году в брак с полоцкой княжной Брячиславой. Князь Ярослав-Феодор оставил значительную по себе память в русской истории. Он стал продолжателем славных традиций дяди своего Андрея Боголюбского (память 4 июля) и отца Всеволода большое Гнездо. За небольшой срок своего княжения (8 лет всего) он поднял Русь из пепла, из разрухи, устроенной татарами в 1237-1238 гг. Он восстановил многие города Поволжья: Кашин, Углич, Ярославль, Кострому, Городец. Церковь Феодора Стратилата в Костроме и Феодоровский монастырь близ Городца основаны им в честь своего Ангела. За все это время князь сумел направить страну по единственно верному в то время пути – военно-политического равновесия с Золотой Ордой на востоке и активного противостояния католической Европе на западе. Ближайшим сподвижником и продолжателем его государственных дел был сын, святой Александр Невский.

Чудотворная Феодоровская икона Божией Матери – благословение отца – постоянно находилась при святом благоверном князе Александре, была его моленным образом. После его смерти (14 ноября 1263 г.) икона, в память о нем, была взята его младшим братом Василием. Василий Ярославич был “мизинным” (младшим) – восьмым – сыном Ярослава Всеволодовича. В 1246 г. после смерти отца (князь был отравлен в столице Монголии – Каракоруме), пяти лет от роду, он стал князем Костромского удела – наименее значительного из всех владений отца. Но в 1272 г. Бог удостоил стать его Великим Князем Владимирским. Но не поехал князь во Владимир, а остался под покровом иконы Пречистой Девы в Костроме.

Всего четыре года княжил Василий. За это время он попытался отвоевать Великий Новгород у своего племянника Дмитрия Александровича. Воевал он и с татарами. В 1272 г. при очередном набеге татар им навстречу вышло русское войско из Костромы. Всю надежду на спасение князь и жители города возложили на Богородицу и молили Ее спасти город. Перед битвой князь Василий вспомнил, что дед его Андрей Боголюбский всегда в военные походы брал с собой чудотворную Владимирскую икону Божией Матери. По его примеру Василий двинулся в бой с чудотворной Феодоровской иконой. Икону несли за полками князя, священники на ходу пели молебны. И тут произошло чудо – от иконы стал исходить ослепительный свет, который, падая на татар, ослеплял их и опалял. Враг смутился и в страхе разбежался. В память этого события князь на том месте, где находилась икона во время боя, утвердил крест. Самое место это и близлежащее рядом озеро в народе получили название “святых”. Потом здесь образовалось селение, называющееся Святая Весь.

Летописи рассказывают, что Великий Князь Василий питал особую любовь к Церкви и духовенству. После мученической гибели при штурме татарами 4 февраля 1238 г. епископа Владимирского Митрофана Владимирская епархия долгие годы оставалась без епископа. Это волновало Великого Князя Василия. В 1274 г. при его участии состоялся во Владимире Собор, о котором говорилось выше. А непосредственным поводом для этого события явилась хиротония во епископа Владимирского святителя Серапиона (умер в 1275 г., память 12 июля) из Печерских игуменов, митрополитом Кириллом (умер в 1282 г.) и собором русских святителей. Главной задачей было на тот момент – возрождение русской церковной письменности – восстановление традиций древнерусского “княжеского строения”. Трудами митрополита Кирилла, русских епископов и монастырских иноков-книжников эта задача, важнейшая для последующего христианского просвещения Руси, была успешно выполнена. Собор принял новую редакцию Кормчей книги – основного канонического кодекса православной церковной жизни.

В 1276 г. князь Василий завершил свой жизненный путь, важнейшие вехи которого были осенены благословением Феодоровской иконы Божией Матери. Он умер в Костроме и там же обрел место последнего упокоения.

Как бы то ни было, но и первый и второй варианты предания связывают икону с именем костромского князя Василия Ярославовича, брата Александра Невского, при котором святыня прочно обосновалась в Костроме. Специально для Феодоровской иконы был создан в этом городе Успенский собор с приделом в честь Феодора Стратилата…

Обо всем этом и рассказала Анна своим детям. А Константин все никак не мог понять, как это одна и та же икона могла находиться в разных местах, никак не мог понять, что такое зеркальное отображение по отношению к иконам: как Господь перебросил Феодоровскую икону из Костромы на Кавказские горы? И Давид ему по-своему объяснил: “Да не перебрасывал Господь ее! Пойми наконец – та, которую сам Феодор Стратилат на руках носил, она, как была, так в Костроме и осталась. А эта наша – новая… точно такая же, но только ее зеркальное отражение… Господь даже ничего и не перебрасывал… Он как бы там на Кавказских горах поставил зеркало… костромская в нем и отразилась… ну, а Он это зеркальное отражение просто-напросто и утвердил, и стала она иконою настоящею, которую батюшка и обрел в походе… Она и батюшку спасла, когда спасать надо было. Укрыла от падающей стены”.

А далее дети заинтересовались, почему их мать носит отчество Феодоровна, ведь она монголка из царских кровей. Анна объяснила, что она жена Феодора – Феодорова – Феодоровна, так и пошло. И опять маленький Константин мечтательно произнес, что было бы здорово всем иностранным принцессам, которых брали в мужья русские Великие Князья, будущих из другой веры, при крещении давать отчество Феодоровна, потому что их матушка первая такая княгиня. “Ну, если и не в честь батюшки, то хотя бы в честь его Ангела Феодора Стратилата, или в честь его иконы, которую он носил по городу, в честь иконы Богоматери Феодоровской”.

Был такой разговор или нет, но только позднее всех русских цариц и жен Великих князей иноземной веры при крещении благословляли иконою Феодоровской Богоматери и обязательно давали при этом одно и то же отчество – Феодоровна.

Но празднуется икона не только 16 августа, когда ее обрел князь Василий, но и 14 марта. Дело в том, что в начале XVII в. после окончания смутного времени на царство был избран новый царь – Михаил Феодорович Романов. Тогда юный Михаил со своей матерью, инокиней Марфой, скрывался в Костромском Ипатьевском монастыре. А в Москве собрался всероссийский собор, который решал, кого выбрать царем в государстве, измученном междоусобицами, смутой и внешними врагами. Учитывая родство Романовых с династией Рюриковичей (первая жена Иоанна Грозного Анастасия была Романовой), а также заслуги отца Михаила – патриарха Филарета перед страной, остановились на этом еще совсем юном представителе рода Романовых (Михаилу на тот момент было 16 лет). Из Москвы снарядили посольство, взяли с собой чудотворную Владимирскую икону Богоматери, в Костроме присоединили к ней Феодоровскую икону и с этими святынями явились в Ипатьевский монастырь.

Но Михаил долго не решался дать свое согласие, да и матушка его отговаривала, мол, юн еще. И тогда архиепископ Феодорит с прочим духовенством пали на колени перед сыном и матерью со словами: “Если не склоняетесь на милость ради нас, то послушайтесь ради чудотворных образов Царицы всех... Для чего же иконы Пресвятой Богородицы шествовали с нами в далекий путь? Ради чего Царица небесная явилась сюда? Вот ради нее, ради Божьей Матери, склонитесь на милость и не прогневайте Господа Бога своим отказом….”. И тогда не устояла Марфа, подвела сына к Феодоровской иконе Богородицы и со слезами сказала: “ Буди Твоя святая воля, Владычице; в Твои руце предаю чадо мое, настави его на путь истинный, на благо себе и отечеству”.

Вот в честь этого события Церковь и установила празднование в честь Феодоровской-Костромской иконы Богоматери 14 марта, в день избрания на престол Михаила Романова. Так Феодоровская икона Пречистой Девы Марии, бывшая святыней династии Рюриковичей, стала святыней дома Романовых. И если в истории иконографии отмечаются случаи обновления икон чудесным образом, то здесь известно обратное – незадолго до отречения Николая II от престола икона потемнела, стала почти черной. По другим источникам, икона потемнела в 1918 году в то время, когда в Ипатьевском доме в Екатеринбурге была расстреляна царская семья, которая особо почитала Феодоровский образ Богородицы. Так в 1909 году в Царском селе был заложен величественный Феодоровский Государев собор, в котором особенно любила молиться семья государя…

Так вот и молились Анна и дети – Давид и Константин – перед иконой Богородицы об успешном возвращении мужа и отца из похода. И молитва их была услышана – князь Феодор вернулся…но даже не стал воевать, подумал, сколько можно Бога гневить, сколько можно крови проливать русским князьям друг другу – отдал приказ и ночью ушли с поля боя. “И ты гляди, Анна, я голову ломал, как же мне управиться со всем, что в последнее время на меня само собой свалилось. Кроме Ярославля – Смоленск, Переславль, Брянск. Четыре княжества в одних руках! Все думал, думал, что мне с ними делать? Тщеславился! Извелся, бедный даже. А Господь-то, как всегда, мудро и распорядился – один Ярославль мне на старость лет и оставил. Очистился как бы путь мой отныне… хоть в самом конце жизни, но очистился…”.

“В самом городе Ярославле он построил много Святых храмов, снабдил их книгами и церковной утварью, святые иконы украсил драгоценными камнями и жемчугом.

Князь Феодор вел жизнь истинно благочестивую. Старался исполнять Заповеди Божии, неопустительно присутствовал на богослужении, раздавал щедрую милостыню нищим. Князь любил святые книги и день и ночь занимался чтением.

И супруга Князя, княгиня Анна часто посещала женскую обитель Петра и Павла. Что неподалеку от Ярославля, в самом же городе устроила Соборный Храм во имя Святого Архистратига Михаила, поставила в нем чудно украшенную икону богоматери и дала богатые средства на содержание при сем Храме полного церковного причта”.

А как радел князь о земле русской, о людях ее! Все переживал, что до Батыя был “Закон и Благодать”, после Батыя – “Погибель…”. Так он сравнивал состояние земли русской по названиям двух книг: “Слово о законе и Благодати” благоверного Иллариона и “Слово о погибели земли Русской”. Была Русь, а пришел Батый – и разорены две трети русских городов. Была торговля, разноцветье парусов по Волге, флагов, стягов и… Было столько храмов, в Киеве была Десятинная церковь, поставленная еще князем Владимиром. О двадцати пяти главах! Нет ее после Батыя! А книгохранилища были. Какую библиотеку собрал Ярослав Мудрый с митрополитом Илларионом на хорах Святой Софии. Где она после Батыя? Где все это, где гуслярная, былинная, многокрасочная Русь? Хотел восстановить стеклоделание – да не нашел князь ни одного мастера: кто спился, кого угнали в полон татары. А какое стекло было – не уступало рамейскому! Вот такой выглядела Русь на то время. И болело сердце князя за землю родную.

Но утешался, что все-таки не сломлен русский народ: да - обнищал, да - разорен, побит врагом, нравы немного не те стали, так это не удивительно – столько лет под Игом быть. Но жив Дух Православия! Но ведь эта связка – Православие и азиатчина - так и будут теперь идти рука об руку, это необратимо: ведь если Орда пустила корни на Руси, то ведь и Православие в Орде как обосновалась – целая Епархия Православная существует! Да ведь и дети князя, если посмотреть на них повнимательнее, по словам современников, – один похож на отца, другой на мать. Кто вспомнит потом, что в них течет не только русская кровь, но и монгольская? Никто. Потому что душа у них православная. Потому что во всем старались подражать отцу своему и матери. И впоследствии Давид 23 года мирно управлял Ярославлем, а Константин скончался безбрачным…

Но вот князь заболел, почувствовав, что это есть приближение смерти, позвал он к себе княгиню-супругу и детей своих и завещал им пребывать в любви и мире. “Бога бойтесь и страх Его имейте всегда пред глазами вашими, не чужайтесь церкви, святителей и весь священный и монашеский чин почитайте и любите, учению Святых писаний внимайте, старейшин чтите, между собой в мире и любви живите, не стремитесь к хищению чужого достояния, убогих милуйте. Помогайте безпомощным. Матери своей достойную честь воздавайте”, - так наставлял князь детей своих. Предсмертное завещание благоверного князя Феодора весьма трогательно и назидательно. Оно помещено полностью на древней иконе в Спасском монастыре, в излюбленной обители его и семейства, сооруженном благочестивой Анной. На иконе святой Феодор изображен во весь рост в иноческой одежде, среди своих сыновей, со свитком в левой руке.

“18 сентября в 9 часов зазвонили во все колокола в Успенской церкви. Весь народ от мало до велика собрался на княжеский двор, и поднялся плач. Болящего князя понесли по желанию его через весь город в любимый им монастырь. Неутешен был плач народа, и трудно было слышать голоса поющих за воплем и криком людским”.

После этого князя постригли в иноки, вынесли во двор к игумену, где он пред всеми исповедал грехи свои, против кого согрешил, кого обидел, примирился, с кем был во вражде, прося прощения у Бога и людей, и сам всех простил. Призвав княгиню и детей, князь простился с ними, умоляя не забывать и исполнять его наставления: “Дети мои, если кто соблюдет слово мое, благоволение мое пребудет на нем. Если ж кто из вас не соблюдет моего слова, не послушает наставления, тот будет лишен моего благословения!”.

Вечером, совсем изнемогая, князь попросил игумена облечь себя в великую схиму. Наутро князь под молитвы игумена и немногих из братии отдал Богу душу. “Чудно бо зрети блаженного на одре же лежаще не яко умерша, но яко жива суща. Светилось лице его солнечным лучам подобно, честными сединами украшено, показуя душевную его чистоту и незлобивое сердце”, - так пишет древняя летопись. Это произошло 19 сентября 1299 года. Погребли князя в Спасском монастыре.

Анна после смерти мужа ушла в монастырь (в схиме Анастасия). Оба сына Давид и Константин были также прославлены, но они еще дали надежное продолжение княжеского рода. Речь здесь идет о Давиде, т. к. Константин умер до 1321 года бездетным. У Давида же было два сына – Василий и Михаил. Василий также был прославлен в лике святых. Правнук же князя Феодора – Феодор Михайлович – князь Молгский прославил себя ратными подвигами: он был участником Куликовской битвы, ходил с Дмитрием Донским и на Тверь. Вот они, старания Феодора – чисто внешняя покорность Орде и в то же время Великая Победа над ней на Куликовском поле, на котором плечом к плечу с русскими православными воинами воевал полк крещеных татар. Многие историки считают, что именно их участие решило исход битвы. Вот какой результат дали старания князя Феодора и епископа Феогноста по устройству и процветанию Сарской Епархии.

А в 1463 г. Ярославское княжество присоединилось к Москве при прямом потомке князя Феодора – князе Александре Феодоровиче. При нем же началось прославление в лике святых князя Феодора и сыновей его Давида и Константина. 5 марта 1463 г. духовенство открыло мощи святых князей в присутствии самого князя Александра Феодоровича. Тут же во время панихиды от мощей получили исцеление священник и его сын. Велики и славны дела князя Феодора Смоленсого, по прозвищу Черный, велика и благодарность русского народа ему, крепка память – 3 раза в году почитаем мы этих святых людей: 5/18 марта - обретение мощей князя и чад его, 23 мая/5 июня - Собор Ростово-Ярославских святых (в этот же вспоминаются Александр Невский, Петр, царевич Ордынский (родственник Анны, второй жены князя Феодора), князь Васильк, князья Василий и Константин (родственники первой жены князя – Марии), 19 сентября/ 2 октября – день рождения в жизнь вечную князя Феодора.

1. Жития святых, Дм. Ростовский.

2. Чудотворные иконы Пресвятой Богородицы, прот. Бухарев И.

3. 3. Книга о Пресвятой Богородице.

4. Царица Небесная Спаси землю Русскую.

5. 5. Предания о Русских иконах, Еремина Т. С.

6. Святой князь Федор Черный, Юрий Тешкин.

Рассказ Сержанта (Игоря)

Смысл жизни.

Вечер. Огромный ангар, полный Танков. Люди давно ушли, и Танки ведут свои разговоры. В отсеке, где стоят молоденькие Т-90 живо обсуждаются подробности сегодняшней встречи на учениях с ротой смазливых БМПэшек. В отсеке ветеранов разговоры вдумчивые и неторопливые. О временах и нравах, о качестве нынешней соляры, о смысле жизни. Многие Танки верят в Переплавку. Считается, что после нее танк возрождается к новой жизни более мощным и менее уязвимым. Теория Переплавки имеет и обратный отсчет. Танки верят, что в прошлых жизнях они были легендарными КВ, ИС и, конечно, Т-34. Доказать это никто не может, но ведь вера и не нуждается в доказательствах. Некоторые утверждают, что помнят себя Т-16 и Рено ФТ-17. Только самый старый здесь Т-55, хоть и верит в Переплавку, но не желает в нее попадать. Его мечта – превратиться в ржавчину, рассыпаться прахом по матушке-земле и соединиться с ней.
Как всегда не обходится без страшных историй. Один из кошмаров, которого боятся Танки – попасть на Полигон Перейро, где на беззащитных Танках отрабатываются новые виды вооружений. Считается, что на Полигон попадают для того, чтобы очиститься перед Переплавкой, но многие считают себя достойными Переплавки минуя Полигон.
Но вот затихают разговоры. Повисает тишина. Каждый остается наедине со своими мыслями. Мудрый Т-72 размышляет:
- Так все-таки – в чем смысл жизни? Для чего мы? И зачем? Главное, зачем? Перерабатывать соляру в выхлоп? Не слишком ли мелко для таких мощных фигур как мы? Почему Инструкция, в которой описаны самые мельчайшие винтики, ни слова не говорит по такому важнейшему вопросу?
И Переплавка и Полигон – не есть ли это выдумки предназначенные для того, что бы держать нас в повиновении? Оттуда никто не возвращался. Нет доказательств. А может все мираж? Может я бабочка, порхающая вокруг цветка, и думающая о том, что она – мощный стальной монстр?
Думать, думать и еще раз думать! Додумаемся! Не такое на гусеницы наматывали!

Игорь (Сержант)